Я иду на запах огня, свет воды и тепло земли
Сказка для Девятки Монет
Хабоги
Хабоги
(датская сказка)
Давным-давно жили-поживали на свете фермер с женой, и было у них три дочери, и, как часто бывает, самая младшая дочка была и краше, и добрее, чем две старшие, и когда старшие сестрицы бежали на улицу погулять и покрасоваться, она все чаще оставалась дома и помогала матушке по хозяйству.
Годы летят быстро, не успеешь оглянуться, и в один прекрасный день родители обнаружили, что их дочери уже достаточно выросли и пора уж подумать об их замужестве.
«Ты уже решила, как будут звать твоего будущего мужа? Это ведь очень важно, чтобы имя мужа было по сердцу», спросил как-то вечером отец у своей старшей дочери, когда они всей семье сидели на скамейке возле дома, отдыхая от домашних забот.
«Конечно решила, отец. Я не выйду за мужчину, если его имя будет не Сигмунд»
«Ну, это славно. В нашей округе живет множество Сигмундов», ответил отец. «Тебе будет из чего выбрать. Ну а ты что скажешь?», обратился он к средней дочери.
«О, я думаю, что нет на свете имени лучше, чем Сигурд»
«Ну, значит и ты не останешься старой девой», ответил отец. «В одной нашей деревне есть целых семь Сигурдов, что уж говорить про соседние. А ты, Хельга? Какое имя тебе нравится?»
Хельга, самая красивая из всех, подняла глаза. У нее тоже было свое любимое имя, но когда она собралась произнести его, то внезапно услышала голос, который шептал ей:
«Выйди за того, кого зовут Хабоги».
Девушка никогда раньше не слышала этого имени, и не особенно-то оно ей понравилось, поэтому она решила не обращать внимания на шепот, и сказать отцу, что ее мужа будут звать Ньёл, но внезапно поняла, что вместо этого говорит:
«Я не выйду за мужчину, если его именем будет на Хабоги».
«Что это за Хабоги такой?», начали спрашивать ее отец и сестры. «Мы никогда не слышали, чтобы кого-нибудь так звали».
«Все, что я могу сказать тебе, любимый отец, и вам, дорогие сестрицы, так это то, что человек с таким именем станет моим мужем, если только я найду его», ответила Хельга, и больше она ничего не сказала.
Вскоре молодые люди, которые жили в округе, узнали об этом разговоре, и множество Сигмундов и Сигурдов стали навещать небольшой фермерский дом. Приходили и другие молодые люди, и, хоть их звали и не Хабоги, они все же надеялись получить сердце младшей дочери фермера. Но хотя среди них встречались и Ньёлы, Хельга на них даже и не глядела.
Долго ли, коротко ли, но две старшие сестры нашли себе своих Сигмунда и Сигурда, и было решено сыграть сразу две свадьбы. Разослали приглашения всем друзьям и родственникам, но, когда все собрались утром торжественного дня, от толпы гостей внезапно отделился грубоватый морщинистый старик и сказал:
«Меня зовут Хабоги, и Хельга должна выйти за меня замуж».
И хотя Хельга вся побледнела и задрожала, она не сделала попытки убежать или отказаться.
«Как можно решать все с такой поспешностью?», сказал отец-фермер, которому было жаль отдавать любимую дочку за такого ужасного старика, и он надеялся, что откладывая договоренность о свадьбе, ему представится шанс что-то изменить. А сестры, которые частенько завидовали младшенькой, наоборот были очень рады, что их женихи оказались стократ краше, чем ее Хабоги.
Когда праздник закончился, Хабоги привел с поля великолепную лошадь в богатой сбруе, под алым седлом, расшитым золотом и жемчугом, и сказал Хельге, чтобы она ехала с ним.
«Ты сегодня же вернешься домой, если захочешь. Но я хочу показать тебе дом, в котором ты будешь жить».
И хотя Хельге не очень-то хотелось ехать со стариком, что-то внутри нее приказало ей повиноваться.
Старик удобно устроил ее в седле, после чего и сам вскочил на коня перед ней – так легко, словно был молодым юношей, и только он коснулся поводьев, конь со всадниками полетел так быстро, что в мгновение ока скрылся из глаз.
Через несколько миль поехали они через луга, такие зеленые, что блеском соперничали с изумрудами. На лугах паслись огромные стада откормленных овец, белых и кудрявых, как облака в небе.
«Чьи же это луга и стада?», воскликнула Хельга.
«Твоего Хабоги. Все, что ты видишь вокруг – принадлежит мне, но лучшую овцу из своего стада, ту, что носит на рогах золотые бубенчики, я подарю тебе»
Хельге было очень приятно, что старик делает ей подарок – ведь у нее никогда не было ничего своего, - и она горячо поблагодарила Хабоги за его доброту.
Вскоре луга и стада остались позади, и они выехали на широкое поле, которое пересекала река, и Хельга увидела огромные загоны с великолепными серыми коровами, которых доили многочисленные доярки.
«Ах какие прекрасные коровы», снова сказала Хельга. «Думаю, их молоко куда слаще, чем у других коров. Как бы мне хотелось попробовать хоть капельку! Интересно, кому принадлежат эти стада?»
«Они принадлежат твоему Хабоги», ответил старик. «И в один прекрасный день ты сможешь пить столько этого молока, сколько захочешь, но сейчас мы не станем останавливаться. Видишь вон ту большую серую корову, чьи рога украшены серебряными колокольчиками? Я дарю ее тебе, и ты сможешь пить ее молоко каждое утро, как только проснешься».
Глаза Хельги сияли, и хотя она ничего не говорила, она думала, что ей обязательно надо будет научиться самой доить коров.
Спустя еще пару миль они приехали на выгон, покрытый невысокой, густой травой, где паслись лошади всех мастей, и шкуры их блестели, будто атласные. Кони играли друг с другом, бегали и катались по траве. Вид их так восхитил Хельгу, что она даже хотела спрыгнуть с седла и поглядеть на коней поближе.
«Чьи это кони? О, кто тот счастливец, кто владеет такими великолепными животными?»
«Это кони твоего Хабоги», ответил старик. «И одного, самого прекрасного, ты можешь выбрать для себя, чтобы научиться хорошо ездить верхом».
Тут Хельга даже забыла про овцу и корову:
«Моя собственная лошадь! О, давайте остановимся хоть на миг, я подумаю, какую же выбрать… Белую? Или может быть рыжую, как солнце? Или черную, как смоль, с белой звездочкой во лбу? О, пожалуйста, давайте остановимся хоть на минутку!»
Но Хабоги не стал останавливаться:
«Когда мы поженимся, у тебя будет много времени, чтобы выбрать себе лошадь по сердцу»
В конце-концов Хабоги подъехал к маленькому домику, старому и замшелому, такому древнему, что казалось он вот-вот развалится на куски.
«Это мой дом, и скоро он станет и твоим», сказал Хабоги, спрыгивая с лошади и протягивая Хельге руку, чтобы она спустилась на землю.
Восторги Хельги чуть поубавились – она думала, что человек, владеющий такими стадами, выстроит себе жилье поуютнее. Но вслух она ничего не сказала. Тогда Хабоги взял ее за руку и ввел в дом.
Но когда Хельга вошла внутрь, она была изумлена тому, как красиво все вокруг. Ни у кого из ее знакомых не было такой прекрасной мебели и таких чудесных вещиц, как у Хабоги. Даже у мельника, который слыл богатым человеком, не было ничего похожего. В доме Хабоги были всюду расстелены ковры, толстые и мягкие, таких чудесных и глубоких цветов, что сердце радовалось. Всюду были разбросаны шелковые подушки, такие мягкие и пышные, что даже при одном взгляде на них хотелось устроиться поуютнее и сладко заснуть. Забавные китайские статуэтки были расставлены на полках, и Хельге даже показалось, что потребуется вся ее жизнь, чтобы подробно рассмотреть их все – так их было много, и все время, проведенное в доме, показалось ей одним кратким мигом, но тут к ней подошел Хабоги:
«Я должен немедленно начать приготовления к нашей свадьбе», сказал он, «И поэтому обратно к родителям тебя отвезет мой молочный брат. Через три дня он же приедет в твою деревню и приведет сюда и тебя, и твоих родителей и сестер, и всех тех, кого ты захочешь пригласить на нашу свадьбу. К тому времени я приготовлю угощение»
У Хельги за день набралось столько впечатлений, что обратная дорога показалась ей совсем короткой. Ее отец и мать были очень рады, что она вернулась, потому что не были уверены, что такой мерзкий старик, как Хабоги, не сыграет с ними и с Хельгой злую шутку. И после ужина они стали расспрашивать Хельгу, что же она увидела в доме своего будущего мужа, но та только ответила, что через три дня они сами все увидят, когда приедут на ее свадьбу.
На третий день они выехали к дому Хабоги очень рано утром. Старшие сестры позеленели от зависти, когда увидели огромные стада овец, коров и лошадей и узнали, что самых лучших из них Хабоги подарил Хельге. Но когда они увидели покосившийся домик жениха, на сердцах у них снова полегчало.
«Я бы постыдилась жить в таком ужасном доме», шептали сестры друг-другу, и старшая говорила о каменном фундаменте и резных дверях и окнах в ее новом доме, а средняя рассказывала, сколько в ее новом доме прекрасных светлых комнат.
Но в тот момент, когда они вошли внутрь, они обе лишились дара речи, а когда они увидели свадебное платье, что Хабоги приготовил для их младшей сестры, их лица побелели от ярости – платье было как солнечные лучи, пляшущие по чистому льду.
«Она не должна быть настолько лучше, чем мы!», решили сестры, как только остались одни. И когда пришла ночь, они стащили из комнаты Хельги ее новенькое подвенечное платье, и бросили его в ящик для золы и закопали поглубже.
Но Хабоги кое-что смыслил в людях и в волшебстве, и поэтому он знал, чего ждать от сестер своей невесты. Он заколдовал золу и пепел, и те превратились в розовые лепестки, и сестер он заколдовал тоже, так что весь следующий день они никак не могли отмыться от пятен золы на их руках и лицах, и все гости над ними потешались.
Когда все проснулись на следующее утро, старый полуразрушенный домик исчез, а на его месте высился роскошный дворец. Гости напрасно старались отыскать глазами старого уродливого Хабоги – они видели только приятного молодого человека в расшитых серебром одеждах из синего бархата и с короной на светлых шелковистых волосах.
«Кто же это?», спрашивали все гости Хельгу.
«Это – мой Хабоги», отвечала Хельга.
Хабоги
Хабоги
(датская сказка)
Давным-давно жили-поживали на свете фермер с женой, и было у них три дочери, и, как часто бывает, самая младшая дочка была и краше, и добрее, чем две старшие, и когда старшие сестрицы бежали на улицу погулять и покрасоваться, она все чаще оставалась дома и помогала матушке по хозяйству.
Годы летят быстро, не успеешь оглянуться, и в один прекрасный день родители обнаружили, что их дочери уже достаточно выросли и пора уж подумать об их замужестве.
«Ты уже решила, как будут звать твоего будущего мужа? Это ведь очень важно, чтобы имя мужа было по сердцу», спросил как-то вечером отец у своей старшей дочери, когда они всей семье сидели на скамейке возле дома, отдыхая от домашних забот.
«Конечно решила, отец. Я не выйду за мужчину, если его имя будет не Сигмунд»
«Ну, это славно. В нашей округе живет множество Сигмундов», ответил отец. «Тебе будет из чего выбрать. Ну а ты что скажешь?», обратился он к средней дочери.
«О, я думаю, что нет на свете имени лучше, чем Сигурд»
«Ну, значит и ты не останешься старой девой», ответил отец. «В одной нашей деревне есть целых семь Сигурдов, что уж говорить про соседние. А ты, Хельга? Какое имя тебе нравится?»
Хельга, самая красивая из всех, подняла глаза. У нее тоже было свое любимое имя, но когда она собралась произнести его, то внезапно услышала голос, который шептал ей:
«Выйди за того, кого зовут Хабоги».
Девушка никогда раньше не слышала этого имени, и не особенно-то оно ей понравилось, поэтому она решила не обращать внимания на шепот, и сказать отцу, что ее мужа будут звать Ньёл, но внезапно поняла, что вместо этого говорит:
«Я не выйду за мужчину, если его именем будет на Хабоги».
«Что это за Хабоги такой?», начали спрашивать ее отец и сестры. «Мы никогда не слышали, чтобы кого-нибудь так звали».
«Все, что я могу сказать тебе, любимый отец, и вам, дорогие сестрицы, так это то, что человек с таким именем станет моим мужем, если только я найду его», ответила Хельга, и больше она ничего не сказала.
Вскоре молодые люди, которые жили в округе, узнали об этом разговоре, и множество Сигмундов и Сигурдов стали навещать небольшой фермерский дом. Приходили и другие молодые люди, и, хоть их звали и не Хабоги, они все же надеялись получить сердце младшей дочери фермера. Но хотя среди них встречались и Ньёлы, Хельга на них даже и не глядела.
Долго ли, коротко ли, но две старшие сестры нашли себе своих Сигмунда и Сигурда, и было решено сыграть сразу две свадьбы. Разослали приглашения всем друзьям и родственникам, но, когда все собрались утром торжественного дня, от толпы гостей внезапно отделился грубоватый морщинистый старик и сказал:
«Меня зовут Хабоги, и Хельга должна выйти за меня замуж».
И хотя Хельга вся побледнела и задрожала, она не сделала попытки убежать или отказаться.
«Как можно решать все с такой поспешностью?», сказал отец-фермер, которому было жаль отдавать любимую дочку за такого ужасного старика, и он надеялся, что откладывая договоренность о свадьбе, ему представится шанс что-то изменить. А сестры, которые частенько завидовали младшенькой, наоборот были очень рады, что их женихи оказались стократ краше, чем ее Хабоги.
Когда праздник закончился, Хабоги привел с поля великолепную лошадь в богатой сбруе, под алым седлом, расшитым золотом и жемчугом, и сказал Хельге, чтобы она ехала с ним.
«Ты сегодня же вернешься домой, если захочешь. Но я хочу показать тебе дом, в котором ты будешь жить».
И хотя Хельге не очень-то хотелось ехать со стариком, что-то внутри нее приказало ей повиноваться.
Старик удобно устроил ее в седле, после чего и сам вскочил на коня перед ней – так легко, словно был молодым юношей, и только он коснулся поводьев, конь со всадниками полетел так быстро, что в мгновение ока скрылся из глаз.
Через несколько миль поехали они через луга, такие зеленые, что блеском соперничали с изумрудами. На лугах паслись огромные стада откормленных овец, белых и кудрявых, как облака в небе.
«Чьи же это луга и стада?», воскликнула Хельга.
«Твоего Хабоги. Все, что ты видишь вокруг – принадлежит мне, но лучшую овцу из своего стада, ту, что носит на рогах золотые бубенчики, я подарю тебе»
Хельге было очень приятно, что старик делает ей подарок – ведь у нее никогда не было ничего своего, - и она горячо поблагодарила Хабоги за его доброту.
Вскоре луга и стада остались позади, и они выехали на широкое поле, которое пересекала река, и Хельга увидела огромные загоны с великолепными серыми коровами, которых доили многочисленные доярки.
«Ах какие прекрасные коровы», снова сказала Хельга. «Думаю, их молоко куда слаще, чем у других коров. Как бы мне хотелось попробовать хоть капельку! Интересно, кому принадлежат эти стада?»
«Они принадлежат твоему Хабоги», ответил старик. «И в один прекрасный день ты сможешь пить столько этого молока, сколько захочешь, но сейчас мы не станем останавливаться. Видишь вон ту большую серую корову, чьи рога украшены серебряными колокольчиками? Я дарю ее тебе, и ты сможешь пить ее молоко каждое утро, как только проснешься».
Глаза Хельги сияли, и хотя она ничего не говорила, она думала, что ей обязательно надо будет научиться самой доить коров.
Спустя еще пару миль они приехали на выгон, покрытый невысокой, густой травой, где паслись лошади всех мастей, и шкуры их блестели, будто атласные. Кони играли друг с другом, бегали и катались по траве. Вид их так восхитил Хельгу, что она даже хотела спрыгнуть с седла и поглядеть на коней поближе.
«Чьи это кони? О, кто тот счастливец, кто владеет такими великолепными животными?»
«Это кони твоего Хабоги», ответил старик. «И одного, самого прекрасного, ты можешь выбрать для себя, чтобы научиться хорошо ездить верхом».
Тут Хельга даже забыла про овцу и корову:
«Моя собственная лошадь! О, давайте остановимся хоть на миг, я подумаю, какую же выбрать… Белую? Или может быть рыжую, как солнце? Или черную, как смоль, с белой звездочкой во лбу? О, пожалуйста, давайте остановимся хоть на минутку!»
Но Хабоги не стал останавливаться:
«Когда мы поженимся, у тебя будет много времени, чтобы выбрать себе лошадь по сердцу»
В конце-концов Хабоги подъехал к маленькому домику, старому и замшелому, такому древнему, что казалось он вот-вот развалится на куски.
«Это мой дом, и скоро он станет и твоим», сказал Хабоги, спрыгивая с лошади и протягивая Хельге руку, чтобы она спустилась на землю.
Восторги Хельги чуть поубавились – она думала, что человек, владеющий такими стадами, выстроит себе жилье поуютнее. Но вслух она ничего не сказала. Тогда Хабоги взял ее за руку и ввел в дом.
Но когда Хельга вошла внутрь, она была изумлена тому, как красиво все вокруг. Ни у кого из ее знакомых не было такой прекрасной мебели и таких чудесных вещиц, как у Хабоги. Даже у мельника, который слыл богатым человеком, не было ничего похожего. В доме Хабоги были всюду расстелены ковры, толстые и мягкие, таких чудесных и глубоких цветов, что сердце радовалось. Всюду были разбросаны шелковые подушки, такие мягкие и пышные, что даже при одном взгляде на них хотелось устроиться поуютнее и сладко заснуть. Забавные китайские статуэтки были расставлены на полках, и Хельге даже показалось, что потребуется вся ее жизнь, чтобы подробно рассмотреть их все – так их было много, и все время, проведенное в доме, показалось ей одним кратким мигом, но тут к ней подошел Хабоги:
«Я должен немедленно начать приготовления к нашей свадьбе», сказал он, «И поэтому обратно к родителям тебя отвезет мой молочный брат. Через три дня он же приедет в твою деревню и приведет сюда и тебя, и твоих родителей и сестер, и всех тех, кого ты захочешь пригласить на нашу свадьбу. К тому времени я приготовлю угощение»
У Хельги за день набралось столько впечатлений, что обратная дорога показалась ей совсем короткой. Ее отец и мать были очень рады, что она вернулась, потому что не были уверены, что такой мерзкий старик, как Хабоги, не сыграет с ними и с Хельгой злую шутку. И после ужина они стали расспрашивать Хельгу, что же она увидела в доме своего будущего мужа, но та только ответила, что через три дня они сами все увидят, когда приедут на ее свадьбу.
На третий день они выехали к дому Хабоги очень рано утром. Старшие сестры позеленели от зависти, когда увидели огромные стада овец, коров и лошадей и узнали, что самых лучших из них Хабоги подарил Хельге. Но когда они увидели покосившийся домик жениха, на сердцах у них снова полегчало.
«Я бы постыдилась жить в таком ужасном доме», шептали сестры друг-другу, и старшая говорила о каменном фундаменте и резных дверях и окнах в ее новом доме, а средняя рассказывала, сколько в ее новом доме прекрасных светлых комнат.
Но в тот момент, когда они вошли внутрь, они обе лишились дара речи, а когда они увидели свадебное платье, что Хабоги приготовил для их младшей сестры, их лица побелели от ярости – платье было как солнечные лучи, пляшущие по чистому льду.
«Она не должна быть настолько лучше, чем мы!», решили сестры, как только остались одни. И когда пришла ночь, они стащили из комнаты Хельги ее новенькое подвенечное платье, и бросили его в ящик для золы и закопали поглубже.
Но Хабоги кое-что смыслил в людях и в волшебстве, и поэтому он знал, чего ждать от сестер своей невесты. Он заколдовал золу и пепел, и те превратились в розовые лепестки, и сестер он заколдовал тоже, так что весь следующий день они никак не могли отмыться от пятен золы на их руках и лицах, и все гости над ними потешались.
Когда все проснулись на следующее утро, старый полуразрушенный домик исчез, а на его месте высился роскошный дворец. Гости напрасно старались отыскать глазами старого уродливого Хабоги – они видели только приятного молодого человека в расшитых серебром одеждах из синего бархата и с короной на светлых шелковистых волосах.
«Кто же это?», спрашивали все гости Хельгу.
«Это – мой Хабоги», отвечала Хельга.