...Синяя-синяя комната. Синие стены, невероятно мягкое, длинноворсовое, глубочайшего и чистого синего цвета, синий разложенный диванчик, пианино, стеклянный шкаф-колонка, набитый разнообразными ракушками, мурлыкающий в уголке комп.

И потолок, имитирующий светло-светло-серый шероховатый камень.

В состоянии блаженства лежать на полу, раскинув руки - возле пальцев левой высокий стакан с золотистой мадерой, возле пальцев правой глубокая объемная пепельница. Взгляд блуждает по неровностям псевдокамня, изредка, лениво, долгим движением - сигарету к губам, и смотреть, как дым по спирали уходит кверху, сочетаясь своим цветом и с синими стенами, и с сероватым оттенком потолка. Сумерки за окном загустели и сменились облачной чернотой ночи...



...Дорога летела под колеса машины, меняя вокруг себя декорации быстрее, чем кокетливая девица примеряет легкие летние платьица. Плотные струи ветра разбивались о лицо и плечи, путали волосы, если я забывала собрать их в хвост - букет из прелести яркого дня, скорости и свежести.

Целый день - пляска-череда лиц и эпизодов, разные районы, разные здания, звонки мобильного, обжигающие прикосновения солнца, манговое мороженое в Баскин Роббинсе, мороженое вне Баскин Роббинса, пара "батареек", чтобы чувствовать себя не расплавленной солнцем развалиной, а вполне организованным человеческим существом.

Целый суматошный день, который занес нас к лесной скамеечке, над которой зазвучали голоса, создавая причудливые узоры на ткани диалога. Лиса и Кверт, Джесп, Муза и Вовка, пропитанный солнцем привкус чилийского, серсо с колечком табачного дыма...



...Сон, не желающий выпускать нас из своих объятий, очаровывающий яркостью видений. Вороний грай за окном, такой яростный, словно они выбирали нового вороньего короля. Босыми ногами - по жесткому истертому ковру, подушечками пальцев - по сенсорам музыкального центра, ворвавшийся в реальность голос, поющий о потерянных крыльях, об одном дыхании на двоих, о живой воде, птицелове, лунном джине и о последнем месяце лета. Лень и истома, солнечные потоки, ветер, извлекающий звуки из листьев, ветвей и травы, вялые разговоры, крепость черного чая.

Только вечером - легкие летние одежды, мягкая обувь, позволяющая не утомляясь скользить по асфальту, земле и песку, сквозь город - к началу леса, к блестящей поверхности пруда, к плотине, печальным памятником нашему знакомству возвышающейся над водой. Задевшее кончиком крыла воспоминание, что из троих мальчиков, с которыми тогда познакомилась некая рыжая девочка, остался только Дим...

---

Сны, взорвавшиеся будильничным треском, сны, расколотые проросшей сквозь них музыкой и уличным шумом, сны, разбившиеся, как хрустальная призма, от того, что утро стало всем телом колотиться в нее, подобно птице, что хрупкими крыльями пытается разбить прутья клетки и выбраться на свободу.

Тысячи странных снов, промелькнувших в жутковатом полонезе мимо меня нынешней ночью - эпизоды, обрывки: лица и взгляды, книги с горящими страницами, зелено-дымчатая путаница ветвей, голубоватые огоньки в лесном полумраке, округлая подвеска на тяжелой грубой цепочке, море, плещущееся у ног, водоросли и мелкий белесый песок на дне реки, Кэр Ллир, возвышающийся над океаном, ажурная белая башня, прикосновение раскаленного песка к босым ногам... Меня носило по снам, как пылинку, что пляшет в луче золотого ветра.

Из этого буйства вылупляешься в привычную реальность, привязывая себя к ней еще больше привычными жестами: чайник на включенную конфорку, пакет сока из холодильника, холодная вода, которую набирашь в пригоршню и плещещь ею в лицо, махровое касание полотенца, запах кофе и нож, кромсающий тело яблока...

Сегодня утром у меня получилось поймать взгляд желтых глаз и сухое и жесткое пожатие руки, пальцы которой длиннее моих.

Кроме того, я наконец-то вернулась домой - вчера около полуночи я бросила сумки в прихожей и оглядела свой пустой полутемный дом. Теперь самое время для того, чтобы переработать и воплотить хотя бы часть идей, которые родились в процессе общения с Желтоглазой Музой.

Поэтому сегодня хочется вернуться домой пораньше и, сварив себе кофе, устроиться в уголке дивана с рисовальной папкой.

Работать - никакого настроения...

---

Традиции складываются и остаются с людьми надолго, вырастая из какого-нибудь события или случая. И мы теперь, если верить моим ощущениям, мы присутствуем при рождении одной из традиций, которая норовит скорее оформиться, закрепиться и радовать нас еще какое-то время.

На самом деле все очень просто - мы ходим друг к другу в гости. Парами. НО! Те, кто идет в гости, прихватывают с собой продуктов и готовят еду, - разумеется, несказанно выпендриваясь друг перед другом изяществом блюд. Хозяева, в свою очередь, стараются не путаться под ногами, развлекать гостей в процессе приготовления и потребления пищи - одним словом, обеспечивают комфортное времяпрепровождение.

И все бы ничего - но сегодня наша очередь идти в гости, а сил на приготовление чего бы то ни было - почти не осталось.

С другой стороны я буду рада очутиться на небольшой кухоньке на улице Ибрагимова, окунуться в звуки какой-нибудь сумасшедшей музыки групп, носящих странные названия, и в переплетение голосов, в разноцветно звучащие бубенчики смеха.

Я знаю, что вернусь домой с единственной мыслью - скорее упасть на что-нибудь мягкое, - но знаю также, что я буду улыбаться.

И сейчас уже наступает вечер, в сумеречных покрывалах которого я буду прятаться от офисного шума и интриг, от утомительного мерцания дневных ламп и назойливого телефонного звона.

---

Порисуй со мной как-нибудь, ладно? Каким-нибудь темным и теплым вечером на столе, в круглом пятне света маленькой лампы будут разложены чистые листы бумаги и тонко очиненные карандаши, резинки и кисти.

Порисуй со мной после того, как золото Токая слегка согреет кровь, а тихому смеху надоест то и дело срываться с краешков губ.

Пусть рождаются миры и образы, глаза сияют в свете нездешней луны, цветут папоротники, лепятся из цветных кусочков витражи и вырастают из ниоткуда замшелые стены замков, пусть лунные дорожки серебрят воды горных озер и воздушной чередой следуют потаенной тропой призраки, рыба плещет хвостом в воде горного ручья, пусть собакоголовый бог желтыми цепким взглядом охватывает страну Та-Кемет, пусть возникают насмешливые улыбки и гордые взгляды, пусть невидимый ветер откидывает челку со лба, и снова встают розовые мосты над сорока островами, и арабка с покрытыми татуировкой руками склоняется над пророчеством, запечатленным в узорах кофейной гущи... А еще очень хочется придать реальности только вчера появившейся стране...

Порисуй со мной как-нибудь, ладно?

---

Three Blind Mice in a row,

Three Blind Mice there they go.

Marching down the street, single file,

To a calypso beat all the while.



They`re looking for the cat,

The cat that swallowed the rat.

They want to show the cat the attitude,

of Three Blind Mice.



Three Blind Mice, here and there,

Three Blind Mice everywhere.

Searching all around for the cat.

All over Kingston town pitter `pat.



They got the carving knife,

To cut the pussycat`s life,

The puss` will get the knife for triflin,

with Three Blind Mice.



So beware!

Three Blind Mice,

Watch your step,

Three Blind Mice.



Deadly mice,

Three Blind Mice,

Where they go?



Three Blind Mice,

What they do?

Three Blind Mice,

Oh, the mice!

---

Нет, мысли все-таки имеют тенденцию к материализации... После почти трехнедельного нытья, что "эта неделя меня доканает" и что работы в таком ритме я не вынесу - пожалуйста: бездельничаю уже два с половиной часа и никаких изменений в этом чудном времяпрепровождении сегодня не предвидится.

Впрочем, для пятницы это очень недурной вариант развития событий.



Хочется выбраться на выходные за город, но, боюсь, в этот раз ничего не получится, придется воплощать в жизнь те планы, которые подходят для города - какие-нибудь поездки в зоопарк, прыжки с тарзанки, речные трамвайчики, картинги, посещение мест обитания Гиннесса и Крушовице и прочие радости жизни. В конце-концов, поваляться на солнышке я и в черте города могу, хотя удовольствия будет гораздо меньше. Кроме того, хочется нарисовать странное местечко под названием Хазишаркань.



Борюсь с искушением вытащить из сумки очередную черно-оранжевую книжицу и уютно разместить ее у себя на коленях.

---

Приятно просыпаться от того, что лицо окатывает волной свежего ветра из окна - настолько свежего, что в первый раз за неделю пришлось нашарить валяющееся рядом одеяло и натянуть на себя - чтобы снова заснуть, вдыхая разлитую в воздухе облачную влагу.

Выбравшись из сна в серо-стальной свет утра, разглядывая рисунки облаков, прихотливо затянувших все небо, и освеженную листву деревьев терпеливо выслушивая птичье щебетание, скользить в ткани утра - без спешки, неторопливо: ловить на ключицы и скулы брызги искусственного холодного дождика в ванной, критически рассматривать содержимое холодильника, курить, стоя у распахнутого окна с блаженной улыбкой получившего наконец заветный леденец человека, заваривать чай и хватать кусочки дыни с тарелки.

Свежесть и солнечные лучи, ветер и шорох листьев смешались сегодня в совершенно невероятный утренний коктейль - такой же шипучий и счастливый, каким был коктейль вчерашнего вечера, хотя в тот, давешний, в качестве вкусового дополнения была примешана унция усталости.

---

Вспомнилось...

Как трудно высказать - нелживо,

Чтоб хоть себя не обмануть -

Чем наше сердце втайне живо,

О чем, тоскуя, плачет грудь...

Речь о мечтах и нуждах часа

В устах людей - всегда - прикраса,

И силен у души - любой -

Страх наготы перед собой,-

Страх истины нелицемерной

Иль, брат боязни, хитрый стыд,

О жалком плачущих навзрыд,

Чтоб точным словом, мерой верной

Того случайно не раскрыть,

Чему сокрытым лучше быть...

(с) Ю.Б.

---

Явилась и решила, что останется со мной – даже будучи пока всего лишь мыслью – босоногая девчонка-подросток, с растрепанными каштановыми жесткими волосами, в сером платьице с ободранным подолом, с обломанными ногтями и исцарапанными руками. В волосы вплетены травинки и мелкие цветочки, простые бусы из деревянных крашеных шариков охватывают тонкую шею на уровне ключиц.

Легкая и стремительная, глядящая на меня через плечо, стоя по пояс в июльской луговой траве огромными, бездонно-прозрачными серыми глазами, навылет пронизанная солнечными лучами – Ведьма Будущего Сентября.

---

Хазишаркань...

...ассоциируется с песками и свободными одеждами, с синими узорчатыми каймами на ткани, с какими-то караванами нездешних животных, небом - почти белым безо всякого намека на облака, зноем и дрожащим над землей маревом, башенками, покрытыми мелкой невнятной резьбой, острым запахом незнакомых пряностей - тревожащим и сладким; с гортанно звучащими голосами и узкогорлыми кувшинами с водой, вином и медом...

... с толчеей и мускусным запахом, с шальными глазами убегающего вора, голосами людей и животных, тонкими шелками, чернобархатным небом с незнакомыми рисунками звезд.

---

Оглядев судорожными глазами стол, заваленный бумагами, на секунду смежить веки и мысленно нажать на паузу, так, чтобы офисные дела замерли и ненадолго перестали касаться меня.

Тихонько улыбнуться и сварить себе кофе из личных запасов, глядя, как смешивается вода с истертой в порошок плотью кофейных зерен, как поднимается тонкая бежевая пенка, как пар, взлетая, разносит невероятный аромат жгуче-черного бальзама.

Сполоснуть и высушить чашку, расписанную красными и рыжими лилиями по бордовому фону - я покупала эти чашки зимой, когда не хватало тепла и солнца.

Отодвинуть подальше бумаги, перья, карандаши прочие "орудия производства". Сделав первый глоток, пробежаться глазами по любимым страничкам, написать нежно-скучальный и-мэйл, между строчек которого прозвучит мой смех и мелькнет желтый взгляд; заглянуть к Энди, чтобы поймать за кончик крыла стремительно летящий образ улыбки и зеленоватых глаз; пройдясь по Озону выяснить, что заказ так и не скомплектован (ну и ладно - зряплата все равно на той неделе); скорчить серьезную мордочку, проходясь по тропинкам розовых слонов; сунуть любопытный нос поочередно во все три почтовых ящика - и, как обычно, не найти ничего сильно любопытного; тонкими линиями наметить на чистом листе бумаги несколько образов; спрятать в рукав на будущее шрам-цветок, цветущий на тонкой женской коже и еще раз скользнуть мыслями к теплым, янтарным радужкам и выгоревшим ресницам.

И сделать последний глоток кофе из чашечки, ощущая на кончике языка крупинки гущи.

---

Опять ничего не получилось - я решительно не выспалась, толком не отдохнула и прочая, и прочая, и прочая, а дел много, и как с собой бороться, чтобы одолеть эти дела не только в полном объеме, но еще и достаточно эффектно - пока не решила.

Благо, вспугнутая вчерашними погремушками и трещотками ливня жара пока не возвратилась в город, поэтому сегодняшним утром можно было просто наслаждаться легкими прикосновениями ладошек прохлады к щекам и запястьям.

Около восьми утра мы встретились и изящно расшаркались с головной болью, чтобы идти дальше по этому дню рука об руку - к великому моему сожалению, сегодня нам было по пути.



Почти дойдя до работы вспомнила, что в холодильнике валяется мороженое, про которое я измудрилась забыть - что совершенно на меня не похоже.

---

Можно вскричать "Ура!" и вскинуть в воздух чепчик - ибо я завершила все рабочие дела и уже можно потихоньку (чтоб никто не заметил) собираться и, оседлав дежурное помело, лететь к домашним радостям.



Так странно... В последнее время хочется не работать, а спешить домой. Конечно, это можно списать на утомленность, но я и сама в это не верю.



Нахватавшись у Энди дурных манер, поеду сегодня домой на троллейбусе -чтобы спокойно устроиться с книжкой у окна и, поглядывая на мокрый асфальт и рваные края облаков, наблюдать как неторопливо ленивый рогатый поглощает расстояние между работой и домом, и поджидать момента, когда я снова смогу цокнуть каблуками о серую шкуру города.



Вечер звенит в душе тысячью серебряных струн, бубенчиками, привязанными к гриве ветра, щекочет скулы шорохом листвы - божественный долгожданный Вечер, одним своим прикосновением выманивающий наружу мою улыбку...



Улетаю с ветром...

---

Встретилось... опять

Абсурд разрастается, как фатальный желтоцвет в черноземе сердца, мозга и ощущений...

Я хочу идти к безумию и его звездам, к его белым лунным солнцам, его далекому эху, его отрывистому лаю румяных собак. Цветущие острова окружают ледяное озеро. Там птицы гнездятся в перьях ветра, и неподвижная золотая жаба грызет угол пространства, и клюв цапли широко

раскрывается в радостное ничто, и муха застывает в дрожащем солнечном

луче. В мягком расширении сознания слышится слабое тик-так спокойной

смерти сумасшедших. Я слышу его, слышу отчетливо

(с)

---

На улице играют друг с другом жемчужно серые плоскости туч и измороси, город забрызган дождем и обласкан свежестью ветра. Запах дождя забрался в офис и, тревожа меня, не дает сосредоточиться на делах.

Запах дождя... я так долго ждала его... Даже в снах я все чаще ухожу к октябрьским лунам, дождям и туманам, к исхлестанным ливням озерам и мокрой траве, к первому нестойкому снегу и острому ветру. Осени...

Сегодня несколько раз попались на глаза записи о том, что человек вечно чем-то недоволен - зимой хочет тепла, летом дождя, во время дождей - ясного неба. Улыбка, улыбка... так часто бывает - вот только я почти весь год кручу на пальцы, как локоны, свои грезы об осени, желтой шуршащей листве, тревожной тусклой луне, дождях и ветре, что вот-вот принесет с севера первые звездочки снега.

Город умыт дождем, и его краски стали ярче и четче на фоне серо-голубого неба...

---

Похоже, Энди может радоваться - список постоянщиков больше не будет мозолить ей глаза...

А мне не понравилось...

---

Я всегда любила исчезать. Растворяться в сумерках, исчезать в толпе, сливаться с тишиной.

Наверное, срабатывала потребность хотя бы на несколько дней остаться в одиночестве, наедине с самой собой, отдохнуть от своих масок, от искренности и неискренности, от радостей и неприязни, от чужих слов, от своих реакций - словом, от людей вообще и от общения с ними в частности.

Были люди, которые совершенно спокойно переносили мои исчезновения. К примеру, Птица Ксю до сих пор философски относится к тому, что я могу встретиться с ней за чашечкой кофе, поболтать о делах и не о делах, расплатиться, улыбнуться как обычно и исчезнуть на полгода.

Были те, кого приводило в бешенство исчезновение даже на день.



Когда ехала сегодня на работу, вспоминала одну сценку, разыгравшуюся в свое время на осеннем бульваре, усыпанном желтыми листьями, под стремительно темнеющим, пронзительно-синим сентябрьским небом, в сыроватой пелене вечернего тумана, где стояли двое, говоря глазами, и, минут через двадцать рыжая леди развернулась на высоких каблуках, улыбнувшись напоследок, и, подкинув на ладони округлое, теплое "Пока!", растворилась в осенних сумерках - я до сих пор часто вижу эту сценку во сне, но уже не своими глазами, а со стороны, чуть сверху, будто наблюдаю все это с ветвей старой липы, которая там растет.

Одиночество как правило дарит спокойствие и возможность трезво и не торопясь все обдумать. Иногда достаточно прогуляться в лес, дойти до плотины и усесться там с сигаретой, наблюдая за игрой света на поверхности воды.

Иногда - подальше, на денек в другой город.

Совсем редко - найти в дальнем углу ящика три средних размеров ключа и на несколько дней уехать в один старый загородный дом, отсыпаться в "слепой" комнате на втором этаже.

Но, в принципе, это не важно - в такие моменты просто хочется чтобы меня оставили в покое.



Если я думала, что ухожу ненадолго - я просто говорила "Пока!"

Если я уходила навсегда, я честно предупреждала - я не вернусь. И из этого правила до некоторых пор не было исключений - ни к чему затягивать процесс, который можно завершить всего одним движением.

Я вернулась всего один раз - после того, как пообещала обратное. Я не жалею - пусть это останется исключением, что подтвердит точность правила. Наверное, я просто ошиблась еще тогда, когда решила, что мне нужно уйти.

Но сейчас уже не важно. Я вернулась.

---

Серые глаза - рассвет,

Пароходная сирена,

Дождь, разлука, серый след

За винтом бегущей пены.



Черные глаза - жара,

В море сонных звезд скольженье,

И у борта до утра

Поцелуев отраженье.



Синие глаза - луна,

Вальса белое молчанье,

Ежедневная стена

Неизбежного прощанья.



Карие глаза - песок,

Осень, волчья степь, охота,

Скачка, вся на волосок

От паденья и полета.



Нет, я не судья для них,

Просто без суждений вздорных

Я четырежды должник

Синих, серых, карих, черных.



Как четыре стороны

Одного того же света,

Я люблю - в том нет вины -

Все четыре этих цвета.

(с) Р.К.





И как всегда немного жаль, что только серые, синие, карие и черные...

---

Наверное, для Бранда и Блэйза...

Хочется назвать это: "Воин, борющийся с Фемидой"

Хотя, конечно, Фемидой это существо можно окрестить с большой натяжкой :-)

---

Вместо своих привычных духов - легких, острых и отстраненно-холодных Картье, закуталась сегодня в тепло-мускусное янтарное покрывало Black Suede, в запах, с которым связано столько воспоминаний...

Может быть поэтому мне так странно и нервно...