И раз уж я сегодня о книгах. Проект BookRiver мне чрезвычайно симпатичен - чем дальше, тем в большей степени мне не нравится идея напрасной траты ресурса там, где есть шанс этот ресурс сэкономить.
Не забыла кукиновские стекла. Не забыла зарядить второй аккумулятор. И вообще собрала все фотобарахло в кофр (маловат, маловат стал кофрик - усох от возраста, не иначе). Не забыла поставить на зарядку палму (вряд ли успею еще и почитать - но оставить дома недочитанную Белую голубку Кордовы я не в силах). Повесила штатив на ручку входной двери, чтобы не забыть (не гарантия, конечно). Шмотки... ну, завтра что-нибудь выберу. И обувь тоже завтра. Тем более, что с какого-то момента у меня вся обувь удобная и годная для долгих прогулок, даже если сильно девочковая и на каблучищах. Вина еще надо бы выставить на видное же место (запаковать к штативу? )
Вот это я написала, поглядев на ролик у Мявы, где некая группа товарищей, поставив майский шест в центр классического лабиринта критского типа, попыталась сплясать вокруг него maypole dance.
Вся конструкция показалась мне противоестественной до содрогания. Да, конечно, во-первых, я не люблю объединения традиций. Мне не нравятся кельтские кицунэ, вудуистский Вырий, не нравятся картинки с пингвинами и белыми медведями в абстрактном снежном краю, и не нравится, когда в какую богиню не ткни - она будет единой, небесной, благой, лунной и трехликой. Мир так разнообразен, и мне жаль сводить его к нескольким универсальным понятиям (да, это возможно, но я, как знатный параноик, обычно подозреваю, что это все от лености - запоминать меньше). Во-вторых. Даже если по задумке автора, лабиринт в данный конкретный момент обозначал лоно, а майский шест - фаллос, то все же, с учетом портальной функции лабиринта, это лоно в момент проведения сущности с одной стороны на другую, сиречь родов, и совсем не обязательно в такой ответственный момент тыкать в него хуем. А если (в-третьих) майский шест обозначает таки мировое древо (да, я помню, что всякий предмет, длина которого более чем в два с половиной раза превышает диаметр, может считаться фаллическим символом, но я уже выше сказала о своей любви к многообразию мира), то оно и так соединяет миры, прорастая в него ветками, и ставить мировому древу под корни портальную фигуру странно (а провались оно в пизду портал то мироздание!) В-четвертых, если не сразу кидаться забивать шест в центр лабиринта, а сначала подумать, то становится ясно, что рисунок maypole dance графически совсем не сочетается с рисунком лабиринта и вообще они про разное. Если, конечно, взять двухходовый лабиринт (хотя лучше бы, конечно, просто двойную спираль, ну да ладно), и некоторое время посидеть с карандашиком и дополнить его необходмыми для майского танца графическими деталями - то все может получиться (нет, не пробовала, но нутром рисовальщика чую, что это возможно). В-пятых, конечно, интересно, зачем в день Бельтайна, когда открыты двери между мирами (хоть обходись в эту дверь туда-сюда), еще и пытаться пробить рядом дырку в заборе... ну, может в дырку-то оно интереснее, чем в распахнутые ворота.
Ну, понятно, в силу особенностей одноходового критского лабиринта, шест оплетен не был - сделали граждане некую плетеную зюзю сбоку от шеста, даже при том, что при плетении совершенно не парились тем, что сходить с дорожек нельзя, и вовсю скакали через лабиринтовые барьеры (от чего меня коробило всякий раз, когда я видела эти бодрые скачки).
Вопрос "зачем?" остался пока открытым.
P.s.: пожалуйста, не надо пытаться меня на данный момент переубедить на предмет вышесказанного, указать мне на незамеченную мной символику и рассказать о продуктивности метода объединения. То, что я написала выше, является моим устойчивым мнением на данный момент, и опирается на накопленный мною практический опыт, так что если я и слезу с этих позиций, то только если опыт изменится/дополнится (он так регулярно делает).
Как-то давно было дело, не могли мы с подругой сообразить, каким боком к Бабе Яге относится ступа с пестом, потому что невооруженным оком зрим: хуй с пиздой, и как ни крути - а всё одно и то же выходит, и с персонажем соотносится слабо. Пока терзания и непонимание, случилась как-то сходка руноложцев. И некий молодой человек из присутствующих там, выслушав нас, метко заметил: "Все вы, девки, об одном думаете - а ступа с пестом является символом трансформации, потому что входит в нее зерно, а выходит - мука". С тех пор всегда себе напоминаю, что если где-то хуй с пиздой мерещатся, - это не означает, что они там и есть.
Это я к тому, что часто считается, что лабиринты - символы женского лона. Ну, во первых, доказана символика женского лона только для лабиринтов хопи, а для критских, балтских и многих других - не доказана (то, что на животах современных неоязыческих богинь рисуют лабиринты я за доказательство счесть не могу). Но даже у хопи лабиринт - в первую очередь точка перехода между мирами, портал. И незачем тянуть по первой напрашивающейся ассоциации к лабиринтам изобилие и плодородие.
Порой сталкиваясь с религиозной, символьной, смысловой мешаниной new age вспоминаю по ассоциации, сколько видов комбинированного оружия появлялось в разные периоды. А вот продолжают жить отчего-то преимущественно моно-варианты.
In the woods there grew a tree A fine, fine tree was he On that tree there was a limb And on that limb...And on that limb there was a branch On that branch there was a nest And in that nest there was an egg In that egg there was a bird And from that bird a feather came Of that feather was a bed On that bed there was a girl And on that girl there was a man From that man there was a seed And from that seed there was a boy From that boy there was a man And for that man there was a grave From that grave there grew a tree In Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle On that tree there was a limb And on that limb there was a branch On that branch there was a nest And in that nest there was an egg In that egg there was a bird And from that bird a feather came Of that feather was a bed In Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle, Sumerisle On that bed there was a girl (Sumerisle, Sumerisle) And on that girl there was a man (Sumerisle, Sumerisle) From that man there was a seed (Sumerisle, Sumerisle) And from that seed there was a boy (Sumerisle, Sumerisle) From that boy there was a man (Sumerisle, Sumerisle) And for that man there was a grave From that grave there grew a tree
Я только сегодня узнала (как-то мимо меня это прошло семь лет назад), что Timothy Treadwell погиб. Мне жаль, но я ни капли не удивлена. Так же как не удивлена в случае с Виталием Николаенко, Мичио Хошино и прочими.
*** Странная весна. Медведь стоит близко за плечами, и, одновременно, я очень хорошо чувствую Ма. Они редко проявляются вместе.
Боже, храни Estee Lauder. Если где-то в глубинах моего сознания еще гнездятся мифологические представления о том, что более низкогрейдная косметика можеть оказаться неплохой, то лучше им уйти прямо сейчас, не дожидаясь, пока я прибью их Неоспоримыми Фактами и Живым Примером.
М-да. С тем, что у меня порой тырят тексты, я уже свыклась. Но к хищению аватара с моим же лицом оказалась как-то морально не подготовлена.
Кроме этого дневника, у меня есть активный блог в жж, архивный блог на дайри же и сообщество "Ведьмин котёл". Всё остальное, даже если там есть мои тексты или физиономии - от лукавого.
Больше всего меня в последнее время интересует, зачем домовым надо обязательно раз в один-три дня развинтить масло для загара и перевернуть кверху ногами один том Борхеса....
Повторили путевой квест шестилетней давности. Изумительно - есть города, где почти ничего не меняется: обнаружила 2 новых жилых домика, одну отличную едальню, Музей гидроэнергетики и несколько барж. Остальное, кажется, решительно без изменений.
(небо не радовало, поэтому ч/б - хотя оно и в ч/б не особо...)
Немного об истоках того, почему я весьма специфически отношусь к мужскому белли-дэнсу, и почему меня особенно брезгливо изумляют танцовщики белли, танцующие с непокрытыми волосами и в шальвар, а не в юбках.
В 204 году до н. э. в конце длительной борьбы против Ганнибала римляне переняли фригийский культ Кибелы (Цибеллы)¹ —Матери Богов. В древнем Риме слово "галлы" ("galli; galloi" по-гречески, на латинском языке — "gallus"), переводилось как "петухи" и "галилеане"; название пошло от реки Галлус, чьи воды, предположительно, сводили людей с ума, но и помогали им в очищении. Согласно многочисленным литературным источникам, галлы отказывались от своей мужественности, чтобы избежать выполнения мужских обязанностей. По записям Крейга Уильямса, "кастрация — это крайний пример концепции "все или ничего", которая наполняет римские тексты: смягчение мужской конституции и прямое нарушение мужской идентичности." Более того, галлы перенимали женскую манеру одеваться и предпочитали пассивную роль в сексуальных отношениях (нарушая тем самым жесткие рамки Римской гендерной системы). Кастрация и культ Галлы, жрецы Кибелы и Аттиса ², были известны римлянам еще во времена республики. Как священники галлы проходили посвящение богине путем самокастрации (удаление обоих яичек и пениса), кроссдрессерства и в некоторых случаях отдаваясь мужчинам. Налоги иногда вынуждали их заниматься проституцией. "Эти скопцы в восточных одеждах, со статуэтками на груди, видимо, являли собой привычное зрелище на улицах Рима. Неся изображения богини, они под музыку кимвалов, барабанов, флейт и рогов процессией проходили по Риму, и, пораженные фантастическим зрелищем, тронутые необузданными мелодиями, люди в изобилии подавали им милостыню и забрасывали розами изображение богини и несущих его людей. Еще один шаг вперед сделал император Клавдий (10 до н.э. — 54 гг н.э.), включивший фригийский культ священного дерева (а с ним, вероятно, и оргиастический культ Аттиса) в состав римской государственной религии. Из надписей следует, что божеские почести воздавались Кибеле и Аттису не только в Италии, и главным образом в Риме, но также в провинциях: Африке, Испании, Португалии, Германии и Болгарии. Их культ пережил возведение христианства в ранг государственной религии императором Константином. О рецидивах праздников Великой Матери в IV веке н. э. сообщает Симмах, а во времена Блаженного Августина женственные жрецы Кибелы с выбеленными лицами и надушенными волосами еще шествовали семенящей походкой по улицам и площадям Карфагена, прося, подобно членам нищенствующих монашеских орденов в средние века, подаяния у прохожих... Величайший праздник года в Иераполисе приходился на начало весны, когда к святилищу из Сирии и окрестных районов стягивались огромные толпы людей. Под звуки флейт, барабанный бой и крики евнухов-жрецов, наносивших себе раны ножами, религиозный экстаз перекидывался на толпу зрителей. Новопосвященный жрец хватал приготовленный специально для этой цели меч, при всех оскоплял себя, пробегал через весь город, держа в руке окровавленный кусок мяса, а потом бросал его в один из домов. Жители дома, удостоившегося такой чести, должны были дать евнуху женское платье и украшения, которые тот носил до конца жизни…" (Джеймс Джордж Фрэзер "Золотая ветвь") Несмотря на то, что Кибела являлась официальной римской богиней, Сенат запретил гражданам Рима участвовать в обрядах в качестве священнослужителей. Этот запрет был результатом недоверия и страха римлян перед бесплодием и антимужественностью галлов. Галлы не только сознательно лишали себя возможного потомства, но и служили дурным примером остальным, вовлекая юношей в свои ряды. Благодаря своей женственной натуре галлы презирали римские идеалы, основанные на мужестве и храбрости. Уважительное отношение римлян к институтам отцовства и мужественности, повлияло на то, что кастрация стала презираемой, особенно для граждан Рима, и сделало галлов предельно маргинальным сообществом. К галлам часто применялись оскорбительные термины: pathicus (слово, обозначающее "гомосексуалист" или ругательство в адрес женщин "старая карга"), mollis ("слабак", "тряпка") или cinaedus (изначально — восточный танцовщик, позже — взрослый мужчина, ведущий себя женственно и пассивно). Из-за широкого распространения страха кастрации император Домициан Тит Флавий (51 — 96 гг н.э.) объявил членовредительство вне закона. После того, как христианство заменило язычество, стало государственной религией и высокоорганизованные греческие и римские культы исчезли, упоминания о галлах перестают встречаться (V в. н.э.). Кастрация и воздержание Юджин Райс считает самокастрацию галлов результатом несопоставимости двух важных верований древнего мира: только человек воздержанный может выполнять сакральные функции, а добровольное воздержание невозможно для мужчины. В результате энтузиасты "не видели другого способа достичь целомудрия, как при помощи ножа". Рабун Тейлор утверждал, что некоторые галлы имели другие побуждения для кастрации и подвергали себя операции по частичной смене пола по причине трансгендерных тенденций, чтобы лучше идентифицировать себя с Матерью богов. Возможно, кастрация была знаком уважения к богине: калеча себя, галлы отрекались от чего-то важного для себя. С этой точки зрения кастрация играет роль посвящения в веру. Конечно, радикальные действия, такие как кастрация, должны быть мотивированы комплексом психологических причин и могут быть порождены идеями о ритуальной чистоте и сексуальном воздержании. Известно только, что с точки зрения большинства римлян, галлы пострадали от своих убеждений. Согласно литературным свидетельствам, некоторые, напротив, считали галлов невоздержанными, распущенными и продажными людьми. Литература и сатира С точки зрения карикатуры литературное изображение галлов концентрировалось на их женственном облике (манере одеваться и вести себя), их бесплодии, попытках религиозного поведения и жадности. Римские авторы часто используют женские местоимения относительно галлов. Катулл (Ок. 87 до н.э. — ок. 55-54 гг до н.э.) в поэме №63 (сборник "Книга Катулла Веронского") описывает судьбу Аттиса, юного фригийца, который в припадке религиозного исступления, себя оскопил; завершающие поэму три строки от первого лица позволяют предположить, что эта история имела для Катулла некое символическое значение.. Катулл пишет о галлах gallae (мн. число, ж. род), предполагая, что утеря определенных органов ведет к перемене пола. Таким образом, Аттис становится notha mulier ("поддельная женщина"). Ювенал (Около 60 — около 140 гг н. э.) во второй Сатире сравнивает лицемерных священников с галлами: "Мерзость Кибелы свободно звучит голосами кастратов; Здесь исступленный старик, убеленный уже сединами, Таинств блюститель, редчайший пример достопамятной глотки, Дорого стоящий людям наставник. Чего же, однако, Тут ожидают все те, которым пора уже было б — Как у фригийцев — излишнюю плоть отрезать ножами?" В авантюрно-аллегорическом романе "Метаморфозы или Золотой осел" Апулея (ок 125 — ок . 180 гг н.э.) евнух покупает осла Люциуса. Люциус описывает нового владельца: "Он был настоящая старая королева, почти лысая кроме нескольких седых кудряшек, один из уличных отбросов, один из тех, которые носят сирийскую богиню по нашему городу под звуки цимбал и кастаньет." Покупатель приводит Люциуса домой и представляет его своей свите (друзьям священникам и евнухам): "Смотрите, девочки, какого милого маленького раба я купил." "Девочки" сначала подумали, что их предводитель купил им красивого мужчину, но увидев обман и разочаровавшись, что вместо мужчины им привели осла, смеются над своим другом, говоря, что это не раб для них, "а муж для него самого". Тибулл (ок. 55 — 19 гг до н. э.) в своей элегии просит у бога Приапа совет, касающийся мальчиков, особенно своего любимца Маратуса. Мальчики должны ценить дар поэзии выше, чем дешевые разговоры о любви, которые особенно ценятся последователями Кибелы: "Но тот, кто глух к музам, кто продает свою любовь, Отпусти его следовать за развратом. Идейская колесница наполнит триста городов Бесполезными шагами, износит его бесполезную плоть, Как громкая фригийская музыка." Вергилий в "Энеиде" противопоставляет упаднических женственных людей Востока сильным мужественным итальянцам; Нуманус оскорбляет троянцев, называя их в женском роде; Турнус оскорбляет Энея словом semivir Phryx ("фригийский полумужчина"), намекая на фригийский культ Кибелы и ее "полумужских" служителей. Власть имущие также не избегали подозрений и насмешек. Например, Светоний в "Жизни Двенадцати цезарей" сравнивает императора Августа, который предавался пассивным взаимоотношениям, с галлом на римском троне. Даже христианские писатели упоминают о галлах. Блаженный Августин в трактате "О граде Божием" использует ритуалы в честь Кибелы как пример языческой грубости, религиозной проституции и однополых сношений. Анна Клосовска объясняет: "Для блаженного Августина Кибела — парадокс: плодовитая богиня, которая требует бесплодия от своих кастрированных служителей." (Но не требует ли Римская католическая церковь и некоторые другие христианские конфессии от своих священников подобной же жертвы? Вообще, целибат — не эквивалент кастрации, но современные религии бывают не менее парадоксальны, чем культ Кибелы.) Секс и сексуальность Чтобы принять постоянный статус женской покорности, галлы стали маргинальной частью римского общества. Они объединились в субкультуру, чтобы избежать враждебности большинства. Придерживаясь культа Кибелы, они могли следовать своим сексуальным интересам без остракизма от остального общества. В галлах объединяются природные стремления человека и воспитание. Уолтер Стивенсон, который заявляет, что евнухи стали более распространены в греко-римском мире, пишет: "Несмотря на то, что полезно отделять дискуссию о сексуальности от размышлений о "природе" и использовать более гибкую концепцию "конструкция сексуальности"; в случае евнухов нам приходится столкнуться с взаимодействием этих двух сил: зачастую сексуальность евнуха изначальна создается хирургической процедурой, потом она приобретает черты индивидуальной сексуальности, и общество создает роли и "конструкции" для этого человека." Изучение галлов и евнухов в целом (как культурный феномен, не существующий в современном мире) усложняет наше понимание античной сексуальности и ставит под вопрос жесткую дихотомию Фуко о природной и сконструированной сексуальности.
---------------------------------------- ¹ Кибела — фригийская богиня плодородия, материнства, создательница богов, людей и зверей. Греки отождествляли Кибелу с богинями Геей и Реей. Носила также имена: Кивева, Диндимена, Идейская мать, Великая мать богов. Считалась матерью Мидаса и Марсия. Жрецом и возлюбленным Кибелы был Аттис. На золотой колеснице с зубчатой в виде башни короной на голове Кибела появлялась всегда в окружении безумствующих корибантов и куретов, диких львов и пантер. Она — владычица гор, лесов и зверей, регулирующая их неиссякаемое плодородие. Празднества в честь Кибелы были наиболее пышными в эпоху империи, когда особое развитие получил религиозный синкретизм и Кибела стала почитаться как покровительница благосостояния городов и всего государства. Овидий в "Фастах" подробно рассказывает об учреждении Мегалезийских игр в честь Кибелы.
² Аттис — бог фригийского происхождения, связанный с культом Кибелы. Происхождение Аттиса загадочно. Павсаний приводит два варианта этой истории. Аттис — сын некоего фригийца, неспособный с юности к деторождению. В честь Кибелы он утверждает священные празднества — оргии, но вскоре его убивает кабан, посланный Зевсом. По другому преданию, Аттис — сын двуполого божества Агдитис (так называли Великую мать богов — Кибелу) и дочери реки Сангариос. Он — небывалой красоты и в него влюбляется сама Агдитис, мешает его бракосочетанию с царской дочерью. Аттис впадает в безумие, оскопляет себя и умирает. Агдитис в раскаянии просит Зевса сделать тело Аттиса вечно юным и нетленным. Из его крови вырастают весенние цветы и деревья. В Древнем Риме существовала третья версия мифа: Аттис — любимец Кибелы, ее жрец, который нарушает обет безбрачия, полюбив нимфу. Кибела губит нимфу, насылает на Аттиса безумие и тот, оскопив себя, умирает.