Милый бел и румян, отличен из тысяч,
Кожа его чистое золото,
Кудри его как пальмовые гроздья, темны и волнисты;
Глаза его как два голубя на бурных потоках, -
Купаются в молоке, сидят у разлива;
Щеки его - гряды благовоний, губы как красные лилии, капающие миррой текучей;
Руки его - золотые жезлы, усаженные драгоценным каменьем;
Живот его как слоновая кость, обрамленная сапфирами,
Ноги его мраморные столбы, поставленные на золотых подножьях:
Облик его - как Ливан, он прекрасен как кедры;
Нёбо его сладость и весь он отрада
Вот какой мой милый, какой мой друг, девушки Иерусалима...
Нигде больше нет таких эмоций и такого надрыва, такой щемящей боли, предчувствия утраты, нет пения душ в унисон, нет слитного биения сердец...
А следущим шагом как правило бывает Экклезиаст