Утро взорвалось солнцем, и синим чистейшим оттенком небосвода, и яркой, вызолоченной зеленью свежей после вчерашнего дождя листвы. Лучи рисовали по холсту травы свои яркие абстракции, чайник брыкал крышкой, шины несущих своих хозяев к трудовым свершениям авто шуршали по влажному еще асфальту, совершенно не ко времени включившийся магнитофон заключил меня в плен голоса Милен Фармер. Запахи, целая паутина запахов, носящихся по дому и залетающих с улицы - кофе, трава, бензинные нотки, чьи-то духи, ваниль, лаванда, мандарины, что-то еще...
Легкая дрожь внутри, что-то с душевными струнами - дрожат и бьются, наверное, я опять слишком сильно закрутила колки, - постоянно ощущение разрыва, будто вот-вот лопнут. А, впрочем, пустое - так бывает всегда, когда ты уезжаешь из города, становится труднее тебя чувствовать.
Глаза бродят по строчками, знакомым и привычным, ясный язык Фейхтвангера - "История Маргариты Каринтской, безобразной герцогини Маульташ", невероятно давно не брала ее в руки. Строчки и мысли можно чередовать с глотками кофе, с тонкой вязью сигаретного дыма, или, отвлекаясь, с внезапным блеском солнца в окне дома напротив или с движением ветвей дерева от ветра...
Матушка привезла еще ворох книг - забытый мною дома вариант "Бури"; "Те, кто уходит из Омеласа", "Человек, который был Четвергом", "Пир Бабетты" - тонкие старенькие книжечки, изданные "Иностранкой".
Одним словом, утро. И, похоже, доброе.