[shellir]

Когда-то очень давно я уже публиковала этот текст. А сегодня, поглядев на новые Татьянины штуки, вспомнила.

Я Кокопелли, позвонок бога, мёд и бирюза под языком моим...

... Резкий порыв ветра бросает мне в лицо горсть воды с макушки речной волны. Я смеюсь, встряхивая мокрой головой, вместе со мной смеются остальные дети.
- Горбун!
Это я. Они не дразнятся, просто раз уж родился горбатым - то значит, это слово мое.
Но все на свете имеет два имени.

- Горбун! - кричат они мне. - Сыграй нам что-нибудь веселое!
Я выбираюсь из воды, сажусь на теплый прибрежный камень, расставив ноги - и медленно подношу к губам флейту. Перед первым звуком я закрываю глаза: мелодию надо начать с тишины внутри.
Слегка раскачиваясь, я играю - долго, застывшие мокрые фигурки мальчишек в синей воде начинают мерзнуть, несмотря на полдень. Я прищуриваюсь и смотрю вверх, в глаза Солнцу, продолжая выдыхать музыку.
Я - Кокопелли, позвонок Бога, молоко и мята под языком моим.

Мы бежим наперегонки сквозь высокую, нагретую солнцем траву наверх, перемахивая через зеленый загривок холма. Я, конечно, не первый, но и далеко не последний. Разгоняя скупо лающих талтанов, мы врываемся в селение, и, свернув, я вбегаю в наш Длинный Дом.
Аромат дыма и лепешек заставляет мой желудок заворчать в предвкушении, а рука сестры, потрепавшей меня по голове - блаженно поежиться горбатую спину.
Я незаметно засыпаю под тихие разговоры взрослых, свернувшись калачиком и cпрятав флейту в изголовье, и молоко и мята под языком моим.

***

... Шапка сухого снега обрушивается с еловой пятерни прямо перед моим носом. Проворно отскочив, я в притворном гневе поворачиваюсь, быстро выпрягаясь из тобоггана: опять эти две, обе с задорными черными глазами. Похожи, как сестры, но только одна из них заставляет мое глупое сердце скакать, как молодого гризли во время брачных игр.
Я рычу, изображая разбуженного медведя, одна визжит и убегает - а вторая остается.
- Горбун, - просит она, - сыграй мне что-нибудь теплое. Я замерзла.
Я усмехаюсь, наламываю еловых ветвей в тобогган, усаживаю на них просительницу, близко-близко сажусь рядом, подношу к губам флейту. Не отводя взгляда от ее глаз, в которых и нега, и зов, и моя песня.
Я - Кокопелли, жаркий жезл Бога, мед и бирюза под языком моим.

Черные прогалины обжигают снег, солнце полощет босые пятки в ручьях талой воды, капель колотится в наши тела. Я кладу ее голову себе на грудь, и задумчиво пропускаю черные волосы сквозь пальцы. Ей больше не холодно.
Вокруг гремит весна, расталкивая землю упругими ростками и ворочая скрипучими льдинами на синей речной воде.
Флейта тоже отдыхает со мною рядом, и мед и бирюза под языком моим.

***
...а этот, из людей Скал - неплох! Но не лучше меня.
Горб обманчиво неуклюж, о чем все наши давно знают. И возле Летнего Костра предпочитают связываться со мной для разминки, а не для последнего боя.
Но виандоты здесь как гости впервые. Хотя для поединка с горбуном вышел не заморыш, надо отдать им должное. Я танцую вокруг него, легко уходя от ударов, изматывая соперника, задевая насмешливо его роуч, выкрашенный в красный цвет.
Мы кружим друг вокруг друга, я подобен жалящей дикой пчеле, он - большому медведю, сдуру забравшемуся в дупло за медом. Он сердится, этот виандот. Я же - не ошибаюсь, когда спокоен.
Я - Кокопелли, колючка в пятке Бога, крапива и киноварь под языком моим.

Нет, я не отбираю у него оружие: но знаю, что мог бы это сделать, и он знает это.
Садится рядом возле костра, барабаны праздника что-то втаптывают в землю за холмами.
- Ты ловок и мудр, горбун. Сегодня ты обрел друга.
- Как твое имя, брат?
Он распрямляет плечи:
- Багряный Пёс.
Некоторое время он молча смотрит в огонь, следя за искрами, вырывающимися вверх из жаркого лона костра.
- Люди Скал говорили, что ты способен звуками флейты остановить на лету птицу.Сыграй мне что-то ловчее.

Ритм барабанов на празднике становится быстрее и напористее. Я играю - и Багряный Пёс что есть силы стискивает кулаки, ноздри его раздуваются, и крапива и киноварь под языком моим.

***


...Тяжело, почему так тяжело открыть глаза? Почему я не могу двигаться?
- Прости меня, брат, - это Багряный Пёс. - Я сделал, что мог.
С трудом сажусь, отирая горбом обугленное дерево. Нужно перевязать ноги, но сил пока нет и голова норовит снова уплыть к Черному берегу.
Багряный Пёс сплевывает кровь: из его живота ощетинились две стрелы. Мы сидим рядом, подпирая дерево. Ты не виноват, брат, если Люди Скал воюют с нами.

- Помнишь, Багряный Пёс, как гризли напал на нас в реке?
- Помню, брат. Мы били его ножами по очереди, отвлекая внимание каждый на себя.
- Это хорошо, брат.
Я подношу к сухим губам чудом уцелевшую флейту, горб начинает нестерпимо ныть. Руки мои дрожат.
Я - Кокопелли, глупая шутка Бога, и пепел и смерть под языком моим.

Я играю, и Багряный Пёс улыбается в последний раз.
Вокруг черный дым: догорают дома. Отторгнутая землей, кровь течет к реке, свиваясь в ручейки. Вокруг черная жизнь, которая мне больше не нужна: в Длинном Доме осталась моя просительница зимней песни и четверо детей.
Я стучу флейтой по груди, бью кулаком по земле, кричу небу все оскорбления, какие знаю, и пепел и смерть под языком моим.

***

...Чужая земля, чужие люди, чужой язык. Я хмур и неприветлив, но навахо терпеливы и мудры, продолжая спокойно заботиться обо мне.
Откинув полог, выхожу наружу: мой викиап не самый большой в племени, но и не самый маленький. Я поглаживаю верхнюю шкуру - несколько дней назад я начал рисовать там степных охотников. Мои волосы отрасли и убраны по местному обычаю.
Широкий горизонт глотает солнце, я сижу на камне возле реки, где стали навахо.

- Что ты ищешь, горбун? - спрашивает кто-то и я удивляюсь, что понимаю язык. Обернувшись, вижу белого, как ночное облако, старейшину племени. Его глаза давно уже не видят, но он улыбается.
- Ты славишься своей мудростью, - говорю я ему. - Скажи: как мне добраться до того берега?
- Увы, брат мой. Я никогда не подплываю к берегу, - усмехается старик и садится на соседний камень. - Но берег тоже никогда не приближается ко мне. Он знает, кому суждена земля, а кому - течение.

Я смеюсь впервые за долгое время, и душа наконец сбрасывает тяжелый вьюк, что сидел в моем горбу. Достаю флейту, поглаживаю ее немного обугленный бок и закрываю глаза, глубоко вдохнув.
Я - Кокопелли, линия жизни на ладони Бога, и маис и родник под языком моим.

***

Я собираю свой викиап: он мне больше не понадобится. Теплый летний ветер швыряет мне в лицо запахами прерии и играет бастлом из пестрых птичьих перьев на моем поясе.
Распрямляюсь, насколько позволяет горб, и смотрю на северо-восток, откуда пришел ветер и где талтаны скупо лают возле Длинных Домов. Мне опять больно.
Но все на свете имеет два имени.

Возле потухшего кострища на воткнутой в землю палке - подарок от навахо.
У меня перехватывает дыхание: вампум, отливающий перламутром. Искусно, очень искусно выплетеный пояс - откуда навахо знают о вампумах?..
Посредине орнамента - смешная фигурка танцующего горбатого человечка с флейтой.

Я смотрю на вампум долго-долго, потом повязываю. И иду налегке вверх по крутому холму. Его хребет колышется впереди и высоко - единственной сейчас линией горизонта.
Под ногами зеленая шкура прерии во все стороны. Я смеюсь, поднимая флейту.
Прищурившись, смотрю прямо в глаза Солнцу. Музыка подпрыгивает, как ястреб, отталкиваясь от моего горба, устремляясь выше и выше.
И, закрыв глаза, делаю шаг за горизонт.

Я - Кокопелли, колоколец Бога, и песня и песня под языком моим.
(с) Turandot www.chitalnya.ru/work/12717/