Утро пришло из тихого смеха дождя, бритвенных лезвий холода, режущих ступни босых ног, из едва слышного умирания пузырей неземной влаги на мокром асфальте, из танцев бледных призраков молний на светло-сумрачном шелковом фоне, из тонкого звона "поющего ветра", из моей послеполуночной бессонницы, из нежности, что вспухала в горле и густыми маслянистыми каплями лунного серебра выступала из пор, из тихого шепота, раз за разом повторяющего одни и те же зарифмованные строчки; утро пришло, откликаясь на камланье шаманов верхнего мира, на громовый рокот их бубнов. Скользя внутри серой жемчужины, чувствуя змеиное прикосновение утренней лености и исполняя с ней свой каждодневный "поцелуй кобры", вдыхая влажный запах ластящегося к рукам дождя, вплетая в волосы вместо лент бисеринки сырости и эхом улыбки вторя смеху неба я начинала сегодняшний день.
В самые кончики крыльев вцепились образы, оставшиеся от прошедших дней. Тонкий бесконечно-приятный запах кальяна и высверк белоснежной улыбки на фоне темно-загорелой кожи и мои губы, приобретшие вдруг вкус темного рома, лет по темному городу с сумасшедшей скоростью спортивной машины, кухонька с розовыми стенами, свежесваренный кофе и глоток "противопростудной" водки, настоянной на злобных, как все карлики, миниатюрных кайенских перцах, сорок капель музыки и долгий путь домой по дремлющему городу. Потом был дождь и Шимочка Ликановский рассказывал мне о текущих делах, ему аккомпанировал ливень за окнами, а иллюстрации к рассказу рисовали капли на оконных стеклах. А еще днем позже в моем доме вместе с Вредным Ангелом появился букетик сине-дымчатых цветов с роскошным названием "гадючий лук", и этот день, пропитанный синим цветочным запахом и украшенный алмазным венком дождя, следующий изгибам голубоватого сигаретного дыма, сопровождаемый погружением в старые, давно не виденные образы с пожелтевших листов рисовальной бумаги и неспешной мелодией разговора, из пассажей которой то и дело вырывались то солнечные котята, то Принцессы и Свинопасы, то муми-тролли и прочая мелюзга, - этот день оказался настолько светлым и уютным, что приобрел в моем восприятии совсем не гармонирующий с ним на деле янтарный оттенок. На изломе этого дня из наших слов родился странный четырехчастный мирок, о котором неплохо бы не забыть - ибо безответственных творцов достаточно и без нас.
Еще днем позже я видела мою эстетно-холодную Юкки, которая день ото дня все больше и больше трансформируется в Юкки-онну с ее красотой первого снега в глазах и звучанием ледяных бубенцов в сердцевине слов.
Хрупкие кисти, грациозный поворот головы, ворох непокорных волос и... черные одежки, так несвойственные Ю, всего лишь отражение ненависти к этой весне.
А потом мне довелось ловить ускользающую вечно Желтоглазую Музу - и я до сих пор не могу понять, удалось мне это или нет.
А кульминационным моментом выходных стала ужасная, конвульсивная гибель клавиатуры в смертельной пучине разлитого на нее кофе :-)