Можно воскликнуть "Ура!", ибо все возможное за сегодня уже сделано. Список завтрашних утренних дел из 11 позиций призывно маячит под правым локтем, но это завтра, завтра... Настроение уже давно сползло под горку, и всем своим видом показывает, что лезть обратно на такую кручу оно не намерено.

Сейчас поймаю машину до дома, буду меланхолично рассматривать разбитую фонарным светом бегущую темноту за окном, дома заварю себе чаю (или лучше сделаю айриш-кофе покрепче) и нырну в постель с каким-нибудь вдоль и поперек исчитанным Лукьяненко.

Даже шепота ветра не слышно...

---

Сумасшедший день... События скачут в бешеном ритме, я пытаюсь за ними поспеть, по большей части у меня это получается, но не всегда, не всегда... Дела - твари хитрые и изворотливые, и, кроме того, чрезвычайно проворные, не каждый раз за такими угонишься.

Весь день - на бегу. Телефон на бегу, чашка кофе на бегу, судорожное поглощение табачного дыма на бегу, и непрерывно звенящие телефоны... удивлена, что я еще сохраняю человеческий тон и до сих пор улыбаюсь

---

Ночью можно открыть глаза, запрокинуть голову к окну и взглянуть на невероятно яркие для конца осени светящиеся капли расплавленного серебра, на звезды, забрызгавшие холодное чистое небо... а потом, опершись на локоть, нырнуть из холодного в теплое, в сонное дыхание, в тихую музыку вдохов и выдохов, в шепот, в движения пальцев, в спутанный клубок шелка-сырца, в чужие сны - пестрые, приглушенные, чуточку нервные, - и снова самой соскользнуть в Алям-аль-Миталь, чтобы утром выпутываться из его липкой паутины под льющуюся из динамиков музыку...

Утром - полузимний полусвет, холод, пробирающийся в комнату, озноб почти сразу окутывает плечи, как шаль; шум закипающего чайника, пальцы, ловящие его тепло, ряд механических утренних действий...



Между сном и реальностью, где-то на грани полыхнули цветными молниями и прозвучали две руны:



EIHWAZ



EHWAZ

---

Понедельники - одни из самых подлых дней недели. Даже если, закрыв глаза на то, что "понедельник - день тяжелый", заполучить себе при пробуждении хорошее настроение, не отдавать его в течение дня, невзирая на холод и неприятные рабочие обстоятельства, то понедельник все равно извернется и тебя достанет.



Острое желание бродить по городу, промерзнуть до костей, желательно еще и промокнуть (к несчастью, сегодняшняя погода не предоставит мне такой возможности), выпить чего-нибудь как минимум сорокаградусного и сплавить песчинки сегодняшнего дня в пеструю стекляшку, чтобы со всей злости шибануть ее об обледеневший асфальт...

---

Холодно. Обманчивое ощущение пришедшей зимы, но зима еще не здесь, она еще растает, и снова бросится на город снегом, и снова растает, и снова неуловимым жестом пустит вперед ледяного дракона.

Но холодный ветер уже пришел, навылет прошивая тонкими иголками город, добираясь до душ и сердец... Холодные дуновения рисуют инеистые узоры по живому, пальцы становятся холодными и непослушными... Тихим шепотом просишь - только не взгляд, только не взгляд, только не выражение глаз.

Даже дым Давидова окрасился ментоловым привкусом.



И сверх этого:



Записи вычищены под корень, начиная с самой первой, заканчивая сегодняшней. Вместе с фотографиями, картинками, вопросами, играми в сны.

Ю-мэйл отключен.

---

Утром был кофе. Сначала хотела для экономии времени сделать растворимый, приглушить противный привкус сливками и выпить его, как лекарство, исключительно для поступления кофеина в организм.

Но потом все же не утерпела, и в нагретую медную джезву медленно посыпался темно-коричневый порошок из солнечно желтой пачки с надписью Solei Levant... Тени Ливанских кедров, солнце Колумбии и Ямайки, тепло рук сборщиков, свежесть прошедших дождей...

Легкая горчинка и шоколадные нотки, свежеть и обжигающее прикосновение к губам - возле окна, за которым шел снег... и летел один из последних, сорванных ветром буро-рыжих листов, кружась в том же вальсе, что и щедро сыплющиеся с неба снежинки...

Утро понедельника, которое рано или поздно перерастет в московский синеватый позднеосенний вечер...



Вечер входит в кофейню,

занимает привычное место...



Чашка черного кофе,

сигарета,

янтарь Irish Mist



За окном тот же лист

демонстрирует ломаный профиль,

двести сорок секунд

пытаясь пикировать вниз



Мимо –

мороком –

движется фея,

согретая

тающим светом

всех оттенков корунда



October is going West

(с)



Спасибо, Живущий...

---

Все выходные снег прятал город, тишиной задергивая улицы и скверы, тишиной заслоняя окна домов, тишиной укрывая газоны и крыши. Ночью снег из тишины преврашался в замерзший свет, и тусклое белое свечение впивалось в ночь, отнимая часть ее сущности, делая ее больной, больше серой, чем черной.

В первые снежные дни надо быть на улице - так же, как в первые дни появления листьев, как в первые дни жары, в первые дни листопада. Легкие чистые снежинки, умирая на теплой коже щек, прививают своеобразный иммунитет к нескольким месяцам холода и темноты. И очень плохо, когда в первые снежные дни приходится оставаться дома, и, кутаясь во что-нибудь теплое-шерстяное-колючее-вязаное, из за стекла разглядывать снег, как хитрого и опасного зверя в зоопарке.

Многие деревья еще не потеряли листьев, и дико смотрится потемневшая, полумертвая, но все же еще зелень, покрытая белыми снежными разводами...



После выходных - улыбка, которую я чуть было не потеряла, столкнувшись нос к носу с тяжестью накатывающей на город, вдавливающейся в мою жизнь зимы. Так сложно, так просто было найти опять свою улыбку, свою безмятежность, дремлющую в глазах, свою неторопливую лень, мурлыкающую мягкость и ласку... всего лишь закрыть глаза на искушение порефлексировать над текущими проблемами... всего лишь увидеть в вихре снежинок не укрытый саваном город, а свой день рождения и теплые мерцающие огоньки новогодних елок, и услышать рождественские звоны... всего лишь прикоснуться кончиками пальцев к твоему запястью и спрятать руку у тебя в ладони, вспомнив, что в твоих руках могут спрятаться мои...

---

Тихий, сонный и необременительный день. Изредка призывно тренькает телефон, все срочные дела сделаны, а тех, которые могут подождать, не осталось вовсе.

Маленькими глотками пью черный кофе, ловя оттенки горечи и солнечного тепла, скольжу взглядом по строчкам других дневников, разбираю замусорившиеся за время рабочего безумия мыльницы...



Настроение плывет, как плывут и меняются очертания облаков под сильным ветром, как зыбкие очертания волн, как пляшет язычок пламени. Головная боль впилась шипастыми лапами в виски и не выпускает меня с самого утра.

Но сегодня - уже пятница. Еще пара часов - и можно будет отсюда сбежать под продрогшее небо, в ожидающие объятия холодного ветра...

---

Зима-таки добралась до холста задремавшей Осени, и за одну ночь добавила в почти законченный пейзаж любимого белого.

Белого снега на темный асфальт, на стоящие машины, на желто-зеленую траву; на мягкие лапы чуть пожелтевших городских лиственниц и почти облетевших берез, на округлые ветви кленов и на их вычурные листья.

Зима изменила освещение, теперь вместо позднеосеннего серо-сизого в окна льется бело-голубой, легкий, как дымка, свет. На этом выбеленном фоне, в этом холодном свете гораздо ярче показались краски домашних вещиц.

И все же это пока только эпизод, первый московский снег как правило тает, оставляя после себя грязноватый соленый след.

Но на улице невероятно хорошо - прохладно и безветренно, и тихо падает снег, пряча в своей мягкости лишние звуки...

---

Утром шла на работу под нестойким еще осенним снегом. Плотные комочки снега, с булавочную головку величиной, сыпались с подола госпожи Снежной Тучи, таяли на моих теплых ладонях, оставались лежать на рукавах пальто.

Трава за ночь украсилась инеем, замерзли лужи, кое-где намело маленькие островки сухого снега, ветер то и дело разбивает их и гонит снежинки дальше, к следующей временной пристани.

Ночью ветер был в нашу сторону, и в квартире, несмотря на работающий камин, холодно, настолько, что чуть выбравшись под одеяло хочется либо сразу нырнуть обратно, либо забраться под горячий душ.

Я снова взялась за Ахиллесову Пяту - собственная упертость не позволяет мне ее бросить или прочитать выборочно - еще что-нибудь из середины и финал, чтобы поддержать при необходимости разговор с автором. Все же прочту, и все же подробно, хотя мысли КАА об Илиаде мне не так уж интересны. Реконструкции реальных событий, безусловно, занимательны, но я так не люблю, когда меня лишают сказок...

---

Впрочем нет: так даже лучше

---

Причислить, что ли, к совпадениям?

---

Хм... Зряплату подняли.

Пустячок, а приятно :-)

---

Забавный тест, хоть и на любителя



Вы - EHWAZ

Вы ДЫМОК и этим все сказано.



Вторая любимая руна. После Райдо :-)



Тест восприняла как своего рода гадание, как вытягивание руны непривычным способом... И грешно быть недовольной таким результатом...

---

Лентяйничаю. Плету разговоры ни о чем. Дочитываю Стог-off-а, прикидывая, когда же этот обещанный еще на обложке OFF наступит... Изумительная бредятина, и я готова выслушать все укоры в консерватизме и непонимании гения.

В одну обложку заключены отрывки, почти самостоятельные рассказы, которые, тем не менее называются главами. Видимо изначально они были эскизами к некоему роману детективно-исторического свойства. Но сводить их воедино г-н Стог-оff то ли поленился, то ли окончательно запутался в паутине лиц и потенциальных сюжетных ходов. Бытовые утренние в основном диалоги с одной стороны, и алко-наркотический бред на тему городских слухов и легенд с другой стороны. Не связанных ничем, кроме фабулы, которую автор, видимо, решил оставить в секрете, если она вообще была, конечно...

Простите меня, дядя Кверти, но чушь все это, и томление чуждого мне духа.

---

Ветер холодный и пронзительный, но еще осенний, не пахнущий зимой, холодными гладкими пальцами гладит по лицу, треплет волосы, дергает и перекручивает бахрому на шарфе, щиплет за бока дождевые тучи, чтобы они резвее бежали по небу.

Ветер столь стремителен, что поет в воздухе, аккомпанируя себе шорохом полуоблетевших ветвей.

Середина осени, излом к зиме...

Стремительно скользила под ватным небом, в полотнах серого утреннего света, по мокрому асфальту, разглядывая стелющуюся влажную дымку... опять стала не ходить, а почти бегать, быстрое движение доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие. Сквозь облачка табачного дыма рассматривала прохожих.

Утро подарило разговор - продолжение религиозной темы.

Утро принесло на грязно-белом крыле строчки, десятки строчек, многие из которых отточенным когтем царапнули по нервам:



И ангелы осени были в тысячу раз

Добрей, чем ангелы весны.

Но чем холодней становилась зима,

Тем теплей становились сны

(с)



...вся песня, обделенная, урезанная - втиснутая только в эти строки. Песня, существовавшая нынешним утром без музыки... Применимая и на себя, но всегда следует помнить, что писалась она совсем не об этом, прорастала не на этой почве... Просто похожи, биологические виды - разные.



Ветрено. Даже в здании кажется, что вот-вот налетит порыв ветра.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Совершенно сумасшедшее утро, сотканное из прикосновения теплой ладони к холодному стеклу, пляски струек табака в сероватом утреннем свете, из выпущенного в путешествие по квартире запаха растертых в прах и сваренных в кипятке кофейных зерен, из придуманной нами с утра картины "Московская купальщица. Середина осени" (белый фаянс, зеркало, горячая вода, плоть, скрещенные взгляды. 2003 г.)

В утро вплетались образы - меня никак не отпускает пелевинский "Гость на празднике Бон"... А кроме него - насильно впрыснутый в меня Стогоffым Жиль де Ре (Синие бороды жили и в наши дни. Начиная с этого номера наша газета предлагает вам цикл статей о наиболее жутких и кровавых преступниках последних десятилетий. О чем, как не об этом, вам хотелось бы почитать во время поездки в метро? Мы предоставляем вам такую возможность. (с) )

Не хотела я об этом. Особенно по дороге на работу.

Вторая волна непонимания: сначала я не могла взять в толк, зачем КАА затеял свою "Ахиллесову пяту", теперь я не могу понять зачем была создан этот грешный Стогоffский роман.



Работа оказалась сухопутным хищным спрутом, который засел над дверью в офис и напал на меня сразу же на пороге, опутав меня своими щупальцами. И не отпускает.



Завтра концерт Мельницы, теперь размышляю, смогу ли я выбраться с работы вовремя и туда успеть, да и будем ли мы в состоянии для таких мероприятий. Целесообразнее было бы не сидеть в душном Б2, пусть даже ради концерта Мельницы, а прогуляться по городу или вовсе добраться до леса...



Итак, восьмая чашка кофе, допивая которую я и набросала этот сумбурный пост.

---

Даты:

12 января 1981 г.

1 июня с.г.

20 октября... сегодня... давно...



Мало? Много?

---

Я грущу по тебе внутри залитого люминесцентом офисного дня, разбирая бумаги, ругаясь с филиалами.

Работа катится по одним рельсам, мои мыслечувства о тебе по другим, параллельным

Легкие бабочки, покрывшие мою душу щекоткой легких лапок, пестрыми крыльями, запахом пыльцы - образы, отпечатки тебя, легкие нестирающиеся следы, оставленные тобой во мне.

Образы...

Все те же, но немного иные, чем раньше...

Прячу в ладони тысячи черточек, движенья, цвет ресниц, мыслями касаюсь родинок, обвожу острым пером взгляда контур губ, закладываю между страниц книг, как осенние листья, звук твоего голоса на фоне гитарного плача, глажу по мягким перьям крылья тепла, что обнимают меня когда ты подхватываешь меня под руку в потоке холодного ветра...

Руки...

Нервные пальцы, всегда ощущение, что они вот-вот дрогнут. Подушечкой указательного пальца - от запястья, по узкой кисти, пам-пам-пам-пам - по костяшкам, обводя контуры твоих пальцев, как ребенок обводит на листе бумаги свою руку... Руки выглядят старше - не на год и не на два, твои руки состарились - также как и мои, состарились на полжизни за это мертвое время...

Кто-то седеет, у кого-то начинает шалить сердце, у кого-то - морщины ложатся на лоб...

А мы - постарели руками...