Настроение

Хочется сейчас же, немедленно, не теряя ни минуты, читать Меира Шалева, Севелу и Шолома Алейхема...

И давно со мной такого не было...

Не хватает невероятной музыкальности и щемящей тоски их прозы...

---

Сегодняшние сны унесли меня в очень странный мир, в какое-то кривое отражение земли.

Мир, где стоят пирамиды. Мир, где египетская жара приятна, а не иссушающа. Дома с широкими, подставленными солнцу террасами, сложенные из выбеленного солнцем холодного камня.

Мир, где у всего есть душа. У ветра, летящего с юга, у солнца, глядящего с неба, у самого неба, у плода, который берешь с тарелки, у почвы, у маленьких смерчиков, что закручивают песок смертельными воронками, у людей... И все эти души говорят друг с другом, там очень четко понимаешь, что основа сущности - именно душа.

Поменялась душами с жестоким жарким ветром.

Поменялась с текучей водой реки...

Поменялась с тобой - поняла, что почти не чувствую разницы, за исключением того, что твое тело было непривычным, как костюм не по размеру.

---

Вчера - вызолоченный солнцем день, картиночный, будто из под кисти мастера идиллий. Все так, как положено: небо - высокое и синее, деревья - золотисто зеленые, трава - аккуратно подстриженная, асфальт - сбрызнутый дождем... Стоя у открытого окошка, вздрагивая плечами от волнами накатывающего кашля, пряча холодные пальцы в рукава толстого колючего свитера, омытая струйками ветра, уронила с губ одно слово: "умиротворенность"... День ронял умиротворенность в мои ладони, напитывал меня ею, как губку, и от него отчетливо пахло осенью.

Вчера - возвращались.

Вчера мне показывали рисунки, сделанные в пути.

Вчера наконец взялась за "Ахиллесову пяту".



Сегодня - драгоценная жемчужная сетка головной боли, покрывающая темя, виски, лоб, затылок... тяжелое пробуждение, мучительное выныривание с самого дна снов в стиле мастера Иеронима, терракота чая и текучий медовый янтарь, горячая вода с запахом кедрового масла.

Утро понедельника...

Пора приводить себя в порядок.

---

Оказалось на редкость приятным

Вот тут наткнулась на совершенно совпадающий с моим вкусо-образный ряд. И точно такими же словами, какими сказала бы я...

Маленький нюансик - солнце вместо сумерек - можно опустить за незначительностью

---

Вечер, червонным золотом отливающий закат, сквозь который глядит тень грядущих сумерек...

Сумерки снова приходят раньше, укутывая город серо-сиреневым газом, когда я возвращаюсь в работы они уже поджидают меня на троллейбусной остановке неподалеку от дома, чтобы принять, уставшую, в свои объятья и проводить до подъезда мимо ругающихся автолюбителей, выпивающих волчат-подростков, мимо молодых мам, еще выгуливающих в колясочках своих отпрысков; мимо вьюна, почти задушившего молодую рябинку, мимо старой, но так и не принесшей плодов усталой яблони, мимо чистеньких зарешеченных окошек первого этажа...

Сумерки останутся за окнами, а я включу в прихожей свет, стряхну с плеч пальто, повешу на крючок тренькнувший бисерной бахромой шарф, "спущусь с небес на землю" - с десятисантиметровых каблуков в уютные серые тапки.

Крысу - на плечо, чайник - на конфорку, обогреватель - включить, обязательно звякнуть "поющим ветром", соорудить в углу дивана гнездо из подушек и пледа, припомнить, куда я дела второй том Высоцкого - где-то час назад возникло острейшее желание перечитать "Дельфинов и психов".

Найти чай в черной банке, и творить волшебство, смешивая сухие, нарезанные листочки, пар, воду и керамику. Плеснуть в чашку "Седого Кавказа". Положить ложечку меда. Отрезать крысу сыра - должен же и он получить моральную компенсацию за этот день.

И, приглушив свет, все же впустить в дом сумерки - пусть их шепот скрашивает мою вечернюю уединенность...

---

Неправда... Нет у меня температуры, температуры у меня нет, нету, и горло у меня не болит, и голова тоже не болит, и глаза, и запахи я отлично чувствую, и сигареты не кажутся мне сегодня жженой жеваной бумагой, и кофе горло не царапает...

И домой я не хочу - хочу еще часика три поработать от души, невзирая на то, что день сегодня короткий, и все нормальные сотрудники разойдутся без четверти пять

Все неправда. Сложнонаведенная галлюцинация, перышко из радужного покрывала Майи...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Только что осенило чистейшей, детской радостью... Ведь когда болит горло и пропал голос - можно не говорить, а бежать пальцами по клавиатуре...

Правда, почему мне от этого сегодня так посветлело я так и не поняла :-)

---

Последняя привязанность - теплые тона.

Терраккота, краснофигурные вазы, обожженная шоколадно-коричневая керамика в разводах рыжеватой глазури, слово "Марракеш", красно-золотая шкурка нектаринов, оранжевая апельсиновая кожура, янтарь, капли меда, смола; шерсть, плотный шелк и кашемир тех же живых оттенков; седина леса - золотистые, багряные, охровые, красные, рыжие, коричневатые пряди в еще зеленых кронах;

Рисовать - сангиной.

Писать - красной ручкой и выделять слова оранжевым маркером.

Или черной тушью по желтой бумаге, представляя черный шелк женских волос и рукава цвета опавшей листвы.

Печь - золотистый песочный пирог с вареной сгущенкой.

Покупать - маленькие пакетики с засушенной папайей и желтые яблоки.

Ждать - золотого потока сорванных ветром кленовых листьев, проносящегося по бульвару, уже выстланному буроватой опавшей хвоей лиственниц.

Подставлять ладони и ресницы далекому солнцу.

---

И все-таки разболелась.

Следовательно, сегодняшний день героически посвящаю борьбе с температурой и попыткам одолеть рабочие дела.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Когда только-только заболеваешь, обязательно бывает момент слабости. Когда хочется захныкать, потребовать, чтобы тебя взяли на руки, отнесли (ну ладно, ладно - поймали машину и отвезли) домой, завернули в теплое одеяло, дали чаю...

И чтобы можно было капризным голосом попросить: "Расскажи мне, пожалуйста, сказку. Красивую и страшную. И сделай коктейль из горячего вина и солнца... что? солнце? там в шкафу должно быть еще полбанки, ну помнишь, мы закрывали три года назад."

И смотреть детскими глазами снизу вверх...

---

Вспомнилось...

Я знаю магию чисел,

Я знаю магию слов,

Я знаю, как вызвать любовь мыслью,

Как заговорить кровь.



Я знаю, что было, что будет и что есть,

Но ничего из того не хочу изменить -

Мои ноги в земле, голова в небесах,

А тело здесь - растянулось в нить -



Поиграй на этой струне,

Узнай что-нибудь обо мне!

Поиграй на этой струне,

Узнай что-нибудь обо мне -



Я такая слепая, я такая святая,

Я знаю всё, но я тебя не знаю,

Я играю у края музыку рая,

Но кто меня знает, кто я такая...



Я знаю, о чём говорит гранит,

О чём толкует топот копыт,

Как олово лить, как молоко кипятить,

Я знаю - во мне снова слово болит.



Я знаю, как выглядит звук,

Что делает с миром движение рук,

Кто кому враг и кто кому друг,

Куда выстрелит согнутый лук -



Поиграй на его струне,

Узнай что-нибудь обо мне!

Поиграй на его струне,

Узнай что-нибудь обо мне -



Я могу появиться, я могу скрыться,

Я могу всё, что может присниться,

Я меняю голоса, я меняю лица,

Но кто меня знает, что я за птица...

Птица-птица, птица-синица -

Родилась на ветке, а хотела в клетку,

Птица-птица, птица-синица -

Родилась на ветке, а хотела в клетку...

(с) О.А.

---

Вот и славно, что с момента пробуждения во мне шипела по-змеиному холодность и жесткость.

Есть шанс надавать своей слабости по щекам и, слегка придушив желание забиться в теплый и, по возможности, темный, хлюпающий моими слезами и истериками угол, заняться делами и собой.

Муза моя опять окунулась во время года, гармонизирующее с цветом ее глаз. Во время года, гармонизирующее с потоками слов. В то самое время года, когда листья учатся летать*, а люди стараются не быть притиснутыми к земле тяжестью своих душ.

У Музы - Осень.

У меня, впрочем, тоже Осень. Осень, которую я довольно тяжело переношу на этот раз. Вероятнее всего, мне станет проще, когда полетят желтые листья - к ним можно будет привязывать красными шерстинками слова и настроения, чтобы холодный ветер уносил их к югу, вслед за птицами.

Вероятнее всего, даже когда пожелтеют листья, и желто-красный вихрь отразится в глазах моей Музы - ей не станет легче. Музы не любят осени, видимо единственная, которая относилась к этому времени благосклонно, принадлежала господину Пушкину.

Ну что же?

Сегодня мне полагается придушить желание спрятать лицо в ладонях, покрепче сжать зубы, вздернуть подбродок ("дорогая, девушка должна держать голову так высоко, чтобы видеть верхушки самых высоких деревьев") и свысока глянуть на себя и на окружающее.

Теоретически, должно получиться.

Не впервой.









________

* - (c) Kattey

---

Забрела в TS.

И - О радость! - застала там Звезду и Прокуратора.

Бывают же в жизни приятные неожиданности :-)

---

Когда бродили по улицам несколько дней назад, в небе гулял огонь.

Нет, я все еще помню вложенное в меня на школьных уроках знание о том, что лучи заходящего солнца могут в ряде случаев высвечивать только нижний слой облаков.

Тем не менее приятнее было улыбнуться и увидеть, как по животам беременных дождем туч пляшут прозрачные красно-оранжевые языки пламени - кажущиеся совсем живыми...



Ощущение, будто глотнула наждачной взвеси и она поцарапала горло. Наверное, это простуда, вызванная внутренним холодом, да?

Будем пить Колдрекс и молоко с медом.

---

Ах, какое чудо :-)

Надо подарить эту ссылку Энди в тот момент, когда ее снова достанет Зиндром :-)



http://killers.ru/

---

Осеннего прозрачного холода - в глаза.

Из-за зеркала выглядывает существо с жестким выражением лица и парой зеленых льдинок вместо глаз. Тщательно и долго изучаю, но не нахожу и следа мягкой, приглушенной акварельности, которой любовалась большую часть лета.

Небо - чистое и прозрачное, без единого облака, бездонный купол, скрывающий мой город. Поднимаю лицо к небу, как к зеркалу - в нем тот же холод, отстраненность и жесткость, граничащая с безразличием.

Ветер гладит по щекам, но и его сегодня не назовешь ни добрым, ни мягким.

С утра - кофе и сигарета, жестоко прирезанное яблоко в керамическом блюдце. С утра - пятнадцать минут свежего воздуха из открытого окна, стоя босиком на холодном линолеуме. С утра - двадцать минут пробки на шоссе. С утра - тридцать страниц книги, полученной от Энди, получившей ее от Зиндрома... отвратительная, к слову, книга. Полезной мысли ни одной, просто пустая фэнтези, к тому же очень толстая и убористо напечатанная.

С утра - шелест бумаг и телефонов на работе, шуршание винчестера, выражения лиц коллег.

Все мимо, не затрагивая.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну наконец-то... улыбаюсь. Совершенно искренне и славно улыбаюсь, и слава богу никто не видит, как я с выражением блаженного идиотизма на лице пялюсь в монитор :-)

Мысленно - в витиеватейшей форме - благодарю Желтоглазую Музу за исправление настроения.