Чтобы начать жить весной, нужно умереть и воскреснуть в феврале.

Чтобы войти в осень, нужно пройти через все круги ада московского лета.

---

Вечером пахнет.

Несмотря на то, что на улицах ярчайшее солнце.

Запах вечера - в дыхании неба, в том, как пышет жаром из окон внутрь кондиционированного офиса, в оттенке шороха шин по асфальту, в том, как звучат голоса и стучат клавиши.

Вечер надо вплетать в волосы, наматывать на пальцы, чтобы приворожить сумерки и чтобы они навсегда остались на дне глаз.

Проходя по офису взгляд упал на яркую маранту в какой-то из комнат и игра темно-золотых лучей на поверхности плотных пестрых листьев напомнила об осени и букетах из красных и желтых кленовых листьев.

Нота этого вечера - осень и сумерки.

Дела еще держат меня на работе, но скоро я исчезну отсюда в жарком дыхании ветра, в сиянии заходящего солнца, растворюсь, как соль... в вечере

---

И почему высказывания дедушки Хайяма так часто приходятся к месту:



Что ты плачешь и стонешь, я в толк не возьму?

Встань и выпей вина, горевать ни к чему.

Дольго ль будет глядеть светлоликое солнце

На несчастных, лицом обращенных во тьму?

---

Наткнулась на изумительную фразу:

"Те, кому бывает скучно, кажутся мне старыми..." Чудесно. Многообразие мира и сети должно молодить непрерывно, чуть притомился мельтешением - состарился...

Ну почему так часто у вполне трезвомыслящих и приятных людей случается впадение в крайности?

---

Вспомнилось...

В полях, под снегом и дождем,

Мой милый друг,

Мой бедный друг,

Тебя укрыл бы я плащом

От зимних вьюг,

От зимних вьюг.



А если мука суждена

Тебе судьбой,

Тебе судьбой,

Готов я скорбь твою до дна

Делить с тобой,

Делить с тобой.



Пускай сойду я в мрачный дол,

Где ночь кругом,

Где тьма кругом, -

Во тьме я солнце бы нашел

С тобой вдвоем,

С тобой вдвоем.



И если б дали мне в удел

Весь шар земной,

Весь шар земной,

С каким бы счастьем я владел

Тобой одной,

Тобой одной.



Р.Б.

---

Когда-нибудь наступит то время - каким бы мифичным оно не казалось - когда я высплюсь. Вернусь домой с работы не в девять и не в десять, а, к примеру, в семь вечера, выпью чашку чаю, почитаю немного книжку (желательно, какой-нибудь учебник по не занимающему меня предмету - чтобы не увлечься), и сразу после "Спокойной ночи малыши" упаду в тихий, сладкий и блаженный сон, не забыв перед этим отключить все, что может бесцеремонно звенеть.

Но пока рабочие дни остаются насыщенными и долгими, а буде они по чистой случайности заканчиваются в сроки, определенные КЗоТ, внезапно освободившееся время отлично заполняется друзьями; книги, попадающие мне в руки, увлекают и очаровывают, будильники и телефоны звонят исправно, а определить время окончания "Спокойной ночи малыши" не представляется возможным, по причине отсутствия в моем доме телевизора. И с долгим и блаженным сном по причине вышеперечисленного пока как-то не складывается.

И по утрам мне приходится довольствоваться сонным дрожанием ресниц и холодной водой в лицо, разглядыванием золотисто-розовых солнечных лучей, творением кофе из хрустальной воды, огня и черного праха и тонкой сеточкой головной боли, что опутывает мои виски...

---

И где те шпоры, которыми можно придать резвости времени этого дня?

---

Наверное, я сегодня скучаю - в самой сердке офисной тишины, прерываемой только шорохом техники и тонкой дробью пальцев по клавиатуре, тихими телефонными трелями и пофыркиванием кофеварки.

Со скуки листаю страницы дневников, проза.ру протекает между пальцами, все скользит, скользит - как мелкий сухой песок.

Ску-у-учно.

Так много депрессий, опечаток, речевых ошибок, человеческой глупости, банальных проблем, решение которых уж можно было выучить по книге жизни отцов, не вляпываясь в эти глупости самостоятельно.

Девочки думают о мальчиках, мальчики думают о девочках...

Девочки думают: Никогда не позвоню - пусть сам совершает шаги... Боже мой, что за дурость - принципы, что были хороши в начале двадцатого века порой убийственны для нынешнего времени...

Поздно: чуткие мальчики уже выросли, питаясь сетью, декадантскими авторами, хрупкостью импрессионистов... на худой конец, обзавелись неустойчивой нервной системой, так что мальчикам теперь нужно столько же заботы и внимания, сколько девочки требовали испокон веков.

И в конце-концов, lady, ты же утверждаешь, что его любишь? Так какого беса ставишь условия, вгоняешь то, у чего не должно быть рамок, в границы и формы?

Ску-у-у-учно...

А потом мальчик не позвонил, и выясняется, что он такая же сволочь, как и "все мужики".

Или молодые люди в последнее время любят самоуничижительную теорию, что всем правят женщины, а их, горемык, используют как гибрид рабсилы и домашнего скота...

Ну господа, примените же больше фантазии! Для вас создавали миры и писали картины, творили стихи и скульптуры изо льда - плоды творчества многих и многих - под вашими пальцами.

И, проглотив это, все остается таким же банальным?

Как жаль...

Порой хочется наставить вокруг целый лабиринт китайских ширм, чтобы не видеть...

Но, к несчастью, я любопытна - хотя бы от скуки.

---

Колода с такими картинками понравилась определенно...

---

Время плетется так, как будто у него нет других дел, кроме как останавливаться на каждом шагу и внимательно обозревать окрестности с целью найти что-нибудь новенькое. Ресницы на верхних и нижних веках тянутся друг к другу, надеясь сплестись в объятиях как минимум на несколько часов - и кофе не оказывает никакого воздействия, и правильно, ибо не нужно было доверять начальству покупку кофе: редкая дрянь это привезенное из Британии и купленное, кстати, в Хэрродсе, крошево.

Легкими прикосновениями пальцев - по клавишам, раскручиваю вокруг себя феерические плоскости и пространства сети.

Хочется добраться наконец до дома, - этого, впрочем, хотелось уже тогда, когда дошла утром до троллейбусной остановки, - сварить себе чашечку крепчайшего кенийского с шоколадной крошкой, забраться на диван с ногами, не забыв поставить рядом пепельницу, и взяться наконец за отточенные карандаши и тонкие, белоснежные листочки.

Слушать немножко улицу, заставить комп умиротворяюще бормотать чьим-нибудь голосом - но только тихонько-тихонько, глядеть на крысиную беготню и вяло протестовать против утыкания мне в шею холодным носом.

И зажечь свечи, когда сгустятся сумерки, и позволить душистому дыму ароматических палочек вплетаться в зыбкую полутьму моего дома, и может быть сварить еще кофе, чтобы выпить его глядя на пляску язычков пламени.

Вечера, одним словом, и немного покоя...



И, по-моему, мне пора попробовать в конце-концов поменять колоду Таро - если нынешняя, конечно, не будет опять протестовать...

---

И почему эти грешные альбомы по искусству стоят таких диких денег? Облизываться можно сколько угодно, но платить за понравившуюся игрушку от 200 до 500 USD у меня пока рука не поднимается...

---

Вчера был город, залитый солнцем, завешенный тонкой вуалью хорошо высушенной и вздыбленной шинами авто, ветром и тысячами туфель пыли. Город, притомившийся от жара, укутанный усталой зеленью, сбрызнутый струйками фонтанов и вяло оживляющийся от моего пристального внимания.

Но это позже...

Сначала, попав на Пушкинскую, я даже не заметила, что не гляжу по сторонам - какая-то усталость, притупляющая внимание и восприятие оплела меня своими щупальцами. Я даже почти не помню этого момента на площади, в изножье Памятника, на горячих квадратных плитах - только перелив струй фонтана, глоток свежести от Аква Минерале и улыбка вкупе с желтыми глазами. Восприятие вернулось только тогда, когда я обратила внимание на то, что я почему-то еще в пиджаке и - что самое забавное - мне вовсе не жарко в этой черной одежке, и я, удивившись этой несообразности и мысленно тряхнув головой, скинула с плеч эту офисную печать, и будто повернула выключатель: звуки и цвета, запах листьев и пыли, тонкий аромат цветов на Тверском бульваре, невероятный оттенок неба над снова ожившим Городом.

Движение - ритмичный перестук каблуков, вкус апельсиновой дряни на губах - мое забавное пристрастие, действительно забавное на фоне хорошего коньяка, односолодовых виски и прочих алко-гастрономических радостей, - но не фляжку же с Хеннеси мне брать с собой на прогулки, право слово, а бутылочное пиво я не люблю от года к году все больше.

Обрывки фраз и кусочки разговоров, настроений и мыслей - но нет никакого желания собирать этот паззл, в конце-концов и так тоже красиво.

Декор окошек старых домиков в центре, ажурная ковка решеток, львы, дворик, в котором притулился печальный Гоголь, зев начала Нового Арбата, и манящее устье старого... Новый памятник, который Гоголю от советского правительства - и там тоже львы, мои любимцы, поддерживающие хребтами четырехсветные фонари, жуткая зверожуть из непонятного белесого материала уже ближе к Кропоткинской и мудрое решение свернуть с проторенного маршрута не в сторону Кремля, а в сторону, разумеется, Старого Мельника, где добрая леди в чепчике одарила нас гастрономическими благами... правда, Лонг-Айленд мне так и не достался, потому что что-то из оборудования у них безвозвратно сломалось.

И сонный, сонный, утомленный и сладкий путь домой

---

Сонно... Совершенно не хотелось выбираться из тонкой жемчужной и пестрой паутины снов, которая, к тому же, всю ночь и так пыталась порваться, - я то и дело просыпалась, хватая взглядом темноту, разбавленную светом уличных фонарей, слушала ночные шорохи, вдыхала ночную прохладу - и опять ныряла вглубь снов.

После звонка будильника губы сами собой прошептали: "Сейчас главное - снова не заснуть", и, разумеется, я заснула еще на целый час.

А потом - как танец. Пригоршню холодной воды в лицо и на плечи, мягкость махрового полотенца, запах и вкус "Гольдена", плавность движений и кошачьи потягивания, поцелуи и запах свежего кофе, прикосновение одежды к телу, скользящее касание туши к ресницам - тысячи утренних па, свершаемых ежедневно.

И настроение, бывшее с самого утра хорошим, и продолжавшееся бы в том же ключе, если бы я была счастливой обладательницей меньшего количества родственников.

Следовательно, буду пить кофе, облачившись в любимую брезгливо-снобскую маску.

Доброго утра.

---

На удивление насыщенный день - впрочем, что ждать от понедельника, который начался с того, что я вынуждена была очень спешно собираться на работу? Дела несутся смешным резвым караваном, каждое новое дело цепко держится за хвост предыдущего и, что самое потешное, тормозить они не собираются вовсе.

Черная жидкость, распространяя умопомрачительный аромат, плещется в чашке, согревая мне пальцы.

Как обычно, в самый неподходящий момент хочется рисовать.

Как обычно, поглядываю на часы, чтобы угадать момент, когда можно будет отсюда сбежать, чтобы поспеть на романтичнейшее свидание на Пушкинской площади.

Начались приготовления к среде - ибо в среду грядет День рождения любимого коллеги. Заказ фуршета, приставания ко мне занимающихся поисками подарков на тему где этот самый подарок искать и прочие мелкие, но, скорее, приятные делишки.

---

А днем раньше был другой сон - путешествие в привычный Сумрачный Мир, вот только там была зима, и поэтому еще темнее обычного, и везде лежал снег, и ажурные бело-серебристые башни казались продолжением заснеженного леса, узором инея на полотне небес.

Кутаясь в мех, скольжу по узкому балкону, кольцом охватывающему башню - высоко-высоко, вековые деревья внизу кажутся игрушечными. На руке, что придерживает мех, не давая ему распахиваться от ветра, ртутно отблескивает вправленный в черный металл сероватый кристалл, ноги мягко ступают по наметенному мелкому снегу, день вот-вот станет ночью, и ты где-то внутри башни, там горит рыжее пламя и дух янтарно-желтого крепкого вина согревает кровь.



Э-эарх крейе, Дром

Я не произносила этих слов в этом сне. Мне просто приятно, что этот мир подарил их мне



Любопытно, почему только в реальном мире я испытываю невероятную привязанность к каблукам? :-)

---

Сон.

Сумерки - прозрачные, серо-голубые, какими они могут быть зимой. Но я стою на траве босыми ногами, чуть поджимая пальцы - земля все же довольно холодна, а каждая травинка клонится под тяжестью крупных капель росы. Зелень темная-темная, как хвоя елей и лиственниц, но ничего похожего на лапы и иголки вокруг нет, только листья, странной, резной формы, большие, как шесть моих ладоней, жесткие и кожистые, и тоже забрызганы росой, как небесными алмазами.

Босыми ногами - по траве, ногти на руках и ногах - как зрелая бирюза, глубокого насыщенного цвета с такими же, как у бирюзы, прожилками. Ножной браслет из серебристо-голубого металла, и тонкая одежда, уже влажная, охватывает тело. Тяжесть длинных волос, и на шее - зуб какого-то животного на шнурке.

Водяная взвесь в воздухе, туман не позволяет видеть дальше, чем метра на три вперед.

Я попадаю сюда, в этод момент, чтобы почувствовать, что я остановилась лишь на минуту, только чтобы оглядеться и прислушаться - и чтобы вновь сорваться с места в стремительный бег в ту сторону, где скоро должна взойти Зеленая Луна Каваха.

И непременно было нужно успеть, чтобы вместе с первым лучом луны погрузиться в ледяную воду потаенного озера, что станет видимым только в ее лучах.

Холод, туман и бег

---

Проспала.

Больше, чем на полтора часа. Зато выспалась, и даже лихорадочные сборы на работу за пятнадцать минут не смогли испортить мне настроения.

А выходные выдались странные, домоседные, можно сказать. Мало того, что меня угораздило чем-то изрядно отравиться в пятницу вечером, отчего мои не наполеоновские, но все же требующие внимания планы пошли прахом быстро и качественно. Правда, самочувствие не мешало мне читать, посему скоро придется требовать от БенеВиков продолжения Фрая.

И, кроме того, все эти ночи меня баловали восхитительными, туманными снами - как про мой Сумрачный мир, так и про те места, которые я никогда еще не видела прежде...

Итак, доброго утра.

Теперь можно издать радостный нечленораздельный вопль и броситься с головой в понедельничное безумие.

---

Народ тихо разбегается из офиса, - с вещами, с отчетливо читающимися на лицах мыслями о дачах и ресторанах, театрах и перемене мест.

Нас, как обычно, заваливает работой, и, как водится, к вечеру пятницы.

Серж заболел - правда, так и не успела выяснить, на самом деле или все-таки симулянтничает.

Очередные рабочие перестановки - если раньше это вызывало что-то вроде гудения растревоженного улья, то сейчас всем уже все равно.

Хочется уже вечера и ветра, сквозящего по московским улицам, хочется ритмичного перестука собственных каблуков по серой закаменевшей шкуре города, хочется голосов и улыбок, и солнца, вплетающегося в волосы, и

твоих пальцев в моей ладони.

Скоро...

Скоро ветер подхватит меня возле офиса, чтобы передать на съедение подземному монстру, там я отгорожусь ото всего книжкой, чтобы не видеть и не чувствовать этого невероятного скопления других судеб так близко от меня.

И мне совсем не хочется сегодня поддаваться общему веянию и начинать рассуждения о смысле жизни. Меня как-то спросили, на самом ли деле я люблю этого жуткого демона - Москву. Я сказала, что да - я ее люблю и она платит мне тем же.

И эта жизнь тоже платит мне тем же, и поэтому я, наверное, умею ловить крупицы смысла, что жизнь стряхивает с крыльев мне в ладони. Когда тебя обнимает ветер или ласкает сорвавшийся с дерева лист, когда рядом те глаза, на которые не обменяешь все сокровища мира, когда рядом люди, что дороги; книги, ведущие с тобой неспешный диалог, - ты видишь в этих мелочах осколки смысла. А сложить их воедино - всего лишь дело мастерства собирателя паззлов.

---

Музе...

Улыбаюсь. Настроение упорно держится цепкими ручками и даже, наверное, зубками, за какую-то чрезвычайно высокую планку и вовсе не собирается оттуда падать.

Улыбаюсь, вспоминая тепло и улыбку, янтарь взгляда, прикосновение кончиков пальцев к кончикам пальцев. Почему я верю в эту глупую примету про руки? Не знаю, но пока она меня не пыталась подвести.

А еще, как целая пригоршня переливчитых камешков - звук голоса, чуть угловатые движения, гитарный звук, надорванные троллейбусные карточки, запах волос на макушке - и прочее, прочее, прочее - камешки-вещички слетают с моих ладоней, чтобы начать кружиться вокруг меня пестрым добрым торнадо, окружая ветром и радугой, в которую для разнообразия вплетен золотой цвет.

Улыбаюсь, пытаясь мысленно дотянуться до тебя, чтобы оставить легкий, как лепесток, поцелуй у тебя на кончике носа.



Не думай о том, что я порой впадаю в безнадежность - это процесс неконтролируемый, и, как мы вчера выяснили, закольцованный - я депрессую, потому что ты в плохом настроении, а ты в плохом настроении потому, что я депрессую...

Я слишком крепко держусь, как за Ариаднину нить, за фразу, что все будет хорошо...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра