Вечер склонил ко мне лицо и зашептал на ухо что-то лихорадочное, страстно-нежное, сверкая звездами глаз из под облачных ресниц. Глядя на болтающийся у него на шее кулон-луну, еще бледную в сумеречном свете, я поняла, что противиться такому страстному зову нельзя, что Вечер ждет меня там, за пределами офиса, и я не могу оставить его одного во время его метаморфоза в Ночь...

Вечер улыбнулся, глянул через плечо, и мне померещился образ желтых глаз моей Музы.

Раскинув руки, танцуя, лечу вместе с ветром, кружить хоровод с моим Городом, Вечером и Желтоглазой...

---

Влюбляясь в город...

Один из текстов, которыми хочется неудержимо делиться с окружающими:



Гордый, жестокий, вечно меняющийся и эфемерный град – мы пришли сюда в те времена, когда сердца наши были переполнены, кровь кипела от страсти, мозг пылал огнем: бескрайний и изменчивый град, непостоянный град, волшебная цитадель миллионоликого времени – о! бесконечная река и древняя скала, сюда стремится жизнь, она течет перед нами, неузнаваемо изменяясь, и мы приходим сюда, как всякий юноша, с таким сумасшедшим пылом, с такой безумной надеждой ради чего?

Чтобы поглотить тебя, ветвь, и корень, и древо; чтобы пожрать тебя, золотой плод могущества, и любви, и счастья; чтобы вобрать тебя до истоков, река, и шпиль, и скала, и достичь твоих железных корней; чтобы похоронить в себе навеки гигантское переплетение твоих мостовых, по которым ступали биллионы ног, непостижимую паутину и память темного миллионоликого времени.

И что же осталось теперь от нашего безумия, жажды и муки? Что дал ты, призрак, предмет наших сияющих надежд, тем, кто хотел познать твои сокровенные думы, добраться до твоих глубинных истоков, у кого ты отнял силы, пыл и чистоту юности?

Что мы взяли от тебя, неуловимый Протей, фантом времени? Что запомнили мы из миллиона твоих образов, из миллиарда твоих хитросплетений случая и числа, из слепой ярости твоих безымянных дней, животного оцепенения тысячи твоих улиц и мостовых? Что из виденного и слышанного останется с нами навеки?

Гигантский град, мы не взяли с собой ничего, ни щепотки твоей уличной пыли, мы не запечатлели своих изображений на твоей железной груди, не оставили ни единого следа своих подошв на булыжнике твоего сердца. Все, даже воздух, которым мы дышали, отнято у нас, река жизни и времени протекла сквозь пальцы, и мы не удержали ничего, что может утолить голод и страсть, кроме гордых и трепетных мгновений, одного за другим. Миновав вереницу попранных и забытых слов, отряхнув с ног прах вчерашнего дня, мы родились вновь, чтобы пройти через тысячу жизней и смертей, и были навеки оставлены наедине со своей увядающей плотью и навязчивыми обрывочными воспоминаниями, со всем этим пестрым грузом важных событий и мелочей, которые прошли и тут же растаяли, и никогда не забудутся, и тех незваных призраков и загадочных гостей из прошлого, которые живут в нашем сознании вместе с гордыми, таинственными образами любви и смерти.

Лист, который трепыхается на ветке в конце октября, шорох газеты, гонимой ветром по улице, облако, которое приплыло и исчезло, затмив на миг апрельское солнце. И забытый смех ушедших людей на ночных улицах, лицо в окне встречного поезда, дом, где выросла наша любимая, пламя костра, у которого греется замерзший бродяга, вздутые вены на руке старика, перистая листва незнакомого дерева, рассвет на городском проспекте в мае месяце, чей-то выкрик в ночи, и потом тишина; и песня, которую напевала женщина, и слова, которые она произнесла в сумерках перед тем, как уйти, воспоминание о рухнувшей стене, о пыльной зияющей пустоте развалин дома, где обитала любовь, отпечаток мальчишеского кулака на раскрошившейся штукатурке, бренный след, забытый и незаметный в вечном многообразии жизни, как те муки, безумие и боль в сердце, что породили его,– вот все, что мы взяли от тебя, чугунноликий град, и это принадлежит нам и навеки ушло от нас,– так ветер уносит листья, так растворяются призраки времени, так вечная река течет во тьме мимо нас навстречу морю.

Река, этот поток струящихся вод: ночью заливает она впадины земли. Ночью пьет она темное время, тайное время. Ночью пьет река из глубокого, бурного потока темное тайное время. Ночью осушает река поток, глубокий бурный поток темных вод времени, чавкая и скаля зубы, с глубокими вздохами, жадно причмокивая, заливают эти воды впадины земли. И вот приходят они, темногривые жеребцы, дети морских коней.

Они приходят! Зовут корабли! Скакуны ночи, кони моря плывут сюда, и развеваются их темные гривы. И вечно течет река. Глубокая, словно воды времени и памяти, глубокая, словно воды сна, течет река.

И вот они – корабли! Разве не слышали мы кораблей? (Разве не слышали мы, как могучие корабли спускаются по реке? Разве не слышали, как могучие корабли выходят в море?)

И раздаются могучие гудки сирен. Разве не слышали мы этих сирен? Разве не слышали сирен на реке? (Сбруя великолепных коней на реке. Далекий грохот копыт на земле.)

И вот оно – время. (Разве не слышали мы волшебного времени, тайного времени, волшебного и печального времени? Разве не слышали тайного времени, волшебного времени, тайного и неспешного течения времени, струй времени на реке?)

И в ночную пору, во тьме, в дремотной тишине земли разве не слышали мы реки, чудесной и бессмертной реки, хранительницы магической тайны времени?

Она течет, храня биение времени, она будет течь, храня биение сердец всех живущих, спящих, ушедших и бодрствующих, она течет, храня миллионы волшебных, таинственных мгновений нашей жизни. Хранительница надежд, безумия и страстей нашей юности, течет она, днем и во тьме, с неутолимой жадностью пьет материк, растворяя в своих водах землю, как растворяет она в своих водах часы и мгновения нашей жизни, плещется о борта кораблей, кипит, разбиваясь о старые, обросшие водорослями верфи, скользит, словно время и тишь, мимо гигантского утеса града, баюкает в своих струях каменный остров жизни, потемневшая от земных нечистот, густая от нашей грязи, смывающая наши пятна, полноводная, зловонная, прекрасная и бесконечная, как сама жизнь, как все живое, течет она мимо нас, мимо нас, мимо нас, к морю!



(с) Томас Вулф. Город.

---

Подобен сверканью моей души блеск моего клинка:

Разящий, он в битве незаменим, он - радость для смельчака.

Как струи воды в полыханье огня, отливы его ярки,

И как талисманов старинных резьба, прожилки его тонки.

А если захочешь ты распознать его настоящий цвет -

Волна переливов обманет глаза, будто смеясь в ответ.

Он тонок и длинен, изящен и строг, он - гордость моих очей.

Он светится радугой, он блестит, струящийся, как ручей.

Живой, я живые тела крушу; стальной, ты крушишь металл -

И, значит, против своей родни каждый из нас восстал.



О.Л.

---

Одержав блистательную победу в баталии с собственной ленью, Шелл все же перемыла чашки и сварила кофе.

И дразнящий, многогранный, вожделенный запах кофе поплыл, грациозно огибая предметы, по комнате.

Джезвочка на керамической подставочке с подогревом, маленькая чашка красно-рыжих оттенков, итальянский мокко...

Не думаю, что после кофе захочется работать.

---

Как кстати...

Читатель книг, и я хотел найти

Мой тихий рай в покорности сознанья,

Я их любил, те странные пути,

Где нет надежд и нет воспоминанья.



Неутомимо плыть ручьями строк,

В проливы глав вступать нетерпеливо

И наблюдать, как пенится поток,

И слушать гул идущего прилива!



Но вечером… О, как она страшна,

Ночная тень за шкафом, за киотом,

И маятник, недвижный как луна,

Что светит над мерцающим болотом!



Н.Г.

---

Тихо-тихо падают в ладони капли времени. Звучат, но сегодня их звон тише обычного.

Время течет, и уплывает между пальцами, но ладони остаются сухими - только стареет кожа, желтеют и грубеют ракушки ногтей и сетка морщин и пятен покрывает тыльные стороны рук.

Эти капли отражают свет, и их блеск ярок и радужен - но он выжигает глаза, и они блекнут и начинают слезиться.

Текучее время горчит, и, когда пробуешь его на вкус, складки ложатся у губ, становясь с каждой упавшей каплей все глубже и резче.

Склоняясь к озерку ушедшего, смотришь на отражения и образы, не в силах побороть магическую притягательность былого, и время, пользуясь моментом, сгибает и клонит твою спину, скручивает суставы...

Оно почти радиоактивно - когда пребываешь во времени оно исподволь проникает внутрь, и поражает смертоносными лучиками клетки, и дарит болезни.

Тихо-тихо падают в ладони капли времени.

В бесконечно-прекрасном потоке мы слышим зовы и мелодии, видим манящие образы, вновь находим самое дорогое...

Отвлечься и уйти? О, нет!

---

Глинтвейну хочется... Собственноручно сваренного, с гвоздичками, кардамоном и корицей, с лимонной и апельсиновой цедрой и тонким ломтиком кислого яблока...

Алой крови виноградной лозы, согретой живым огнем, с вложенной в нее частью человеческой души, заключенной в резной хрусталь...

Призванной согревать вечера межсезонья, уравновешивать ветер и дождь...

Огоньков свечей, и тишины, и строк, и тихой песни весны за окном...

И еще - плача гитары под нервными пальцами, звуков и голоса...



Одним словом - работать не хочу. :-)

---

Его глаза — подземные озера,

Покинутые царские чертоги.

Отмечен знаком высшего позора,

Он никогда не говорит о Боге.



Его уста — пурпуровая рана

От лезвия, пропитанного ядом.

Печальные, сомкнувшиеся рано,

Они зовут к непознанным усладам.



И руки — бледный мрамор полнолуний,

В них ужасы неснятого проклятья,

Они ласкали девушек-колдуний

И ведали кровавые распятья.



Ему в веках достался странный жребий —

Служить мечтой убийцы и поэта,

Быть может, как родился он — на небе

Кровавая растаяла комета.



В его душе столетние обиды,

В его душе печали без названья.

На все сады Мадонны и Киприды

Не променяет он воспоминанья.



Он злобен, но не злобой святотатца,

И нежен цвет его атласной кожи.

Он может улыбаться и смеяться,

Но плакать… плакать больше он не может.



Н.Г.

---

Люблю дождь.

Совершенно особенное настроение, когда просыпаешься утром, и первым осознанным впечатлением становится запах дождя, забравшийся в дом. Потом к этому добавляется серый, жемчужно-переливчатый свет - приглушенный тучами, как абажуром приглушают слепящий свет электрической лампочки. Потом ты слышишь, как разнокалиберные капли стучат по окну, шуршат по веткам деревьев, стенам домов, парапетам...

В ореоле дождя, подкрашенный дымчато-серым и облаченный в серые же покровы, - в моем Городе появляется что-то импрессионистическое, и я опять не могу поймать за краешек рукава воспоминание о давно виденной картине, Город которой был похож на ласкаемую дождем Москву.

Дождь с утра дарит то умиротворение, которого можно тщетно добиваться в другие дни.

Перед самым пробуждением, когда вокруг уже был серый полусвет, мне почудился образ желтых глаз, исчезнувший прежде, чем я успела накинуть на него сеть восприятия...

---

Вылетела на помеле...

:-)

---

Сокровища бесценными зовут,

чтобы повыше им назначить цену,

Выходят важно короли на сцену,

а за кулисами всем правит шут,

И так во всем двух смыслов круговерть,

Ты скажешь: А любовь, ее нельзя купить,

Но будешь как и все душою ей платить,

проста по смыслу средь живых лишь смерть.

---

Вспомнилось

Ярче золота вспыхнули дни,

И бежала Медведица-ночь.

Догони ее, князь, догони,

Зааркань и к седлу приторочь!



Зааркань и к седлу приторочь,

А потом в голубом терему

Укажи на Медведицу-ночь

Богатырскому Псу своему.



Мертвой хваткой вцепляется Пес,

Он отважен, силен и хитер,

Он звериную злобу донес

К медведям с незапамятных пор.



Никуда ей тогда не спастись,

И издохнет она наконец,

Чтобы в небе спокойно паслись

Козерог, и Овен, и Телец.



Н.Г.

---

Обожаю вскрывать обертки... Особенно долгожданные, Озоновские.

Аккуратно надрезать ножницами синюю полиэтиленовую пленку.

Ожесточенно скомкать и, кидая в корзину, вспомнить про юношеские занятия баскетболом... Хм... не промахнулась :-)

Развернуть гофрированный картон.

Откинуть в сторону диски - это потом, для этого еще будет время дома - все равно забыла плеер.

Скользит по ладоням, приятной тяжестью, гладкостью обложки ласкается к рукам. И запах книги. И первое, на чем открылись страницы:



"Смелость лучше

силы меча

в битве героев, -

доблестный муж

одержит победу

мечом ненаточенным.



Смелому лучше,

чем трусу, придется

в играх валькирий;

лучше храбрец,

чем разиня испуганный,

что б не случилось"



Эдда... Опять все то же прикосновенье к старым строчкам, и радость, что она опять ко мне вернулась.

---

В дни перед тем, как пал могучий Юлий,

Покинув гробы, в саванах, вдоль улиц

Визжали и гнусили мертвецы;

Кровавый дождь, косматые светила,

Смущенья в солнце; влажная звезда,

В чьей области Нептунова держава,

Болела тьмой, почти как в судный день;

Такие же предвестья злых событий,

Спешащие гонцами пред судьбой

И возвещающие о грядущем,

Явили вместе небо и земля

И нашим соплеменникам и странам.





Так вот чей это перевод...

*умиротворенно улыбается*

---

В офисе сегодня невероятно холодно - пальцы замерзли до такой степени, что кажется, что я пришла с улицы... Впрочем, на улице сейчас тепло и солнечно, так что спишем на локальное офисное похолодание...

И песенку, которая с утра вертится у меня в голове:



Северный ветер в трубах рождает стон

Прощальным угольком заплакал летний огонь

Холодным дождем по земле - а ей всё равно

Осень идет, и снова будет холодно.



Спой мне про лето...

Холодно, холодно...

дай мне немного тепла....

Но песни допеты,

И костры догорели дотла...

Так спой мне про лето



Так выпьем воды, горькой воды

Дождь всё равно смоет наши следы

Под землёй в жилах города тёплая кровь

Дай мне немного тепла, я дам тебе любовь



(с)

---

Никак не могу согнать с лица утреннюю довольную ухмылку...

---

Зал заведения был практически пуст. В конце длинного стола сидели

несколько человек и о чем-то шептались. Еще двое молча стояли у стойки, угрюмо пялясь прямо Дмитрию в глаза. За стойкой небритый толстяк в накрахмаленном переднике протирал матовые стаканы, а над ним...

Над толстяком прямо из стены торчала гигантская голова фантастического чудовища. Судя по сверкающим чешуйкам, каждая из которых напоминала размерами и цветом компакт-диск, многочисленным шипам, рогам и зубам, ощерившимся в хищной ухмылке, она когда-то принадлежала доисторической рептилии.

- Вот это зверюга...



From "Бар Дракон"

---

Утро :-)

Совершенно замечательное, принарядившееся в сотканные из солнечных лучей покровы, с тихим, ровным током воздуха в лицо.

Проснулась в настолько хорошем настроении, что у сэра Ричарда даже получилось затащить меня с утра в лес, где уже пахнет просыпающимися травами и деревьями, где змея-земля меняет кожу с белой на коричневую, где вопят с самого утра одуревшие от весны синицы... Свидание с лесом перед встречей с городом - две противоположности одна за другой.

В роскоши расшитого золотыми солнечными узорами ветра летела сегодня на работу, подставляя лицо небу, позволяя светилу выбивать огненные искры из моих волос, и душа танцевала под звуки бубенцов и бубнов, и каблуки звенели по подставленным ладоням Города, вплетаясь своим звучанием в общую мелодию...

Потрясающее утро...

---

В продолжение воскресных бесед неожиданно вспомнилась фраза из времени сосуществования под одной крышей Совы и Жаворонка.

- Проснись и пой!

- Заткнись и спи!

---

Оказывается, сегодня я тоже не высплюсь...