Будильник повел себя безобразно и подло, и не прозвонил. Из непонятных даже мне самой соображений, я все же проснулась в половине восьмого, поразглядывала себя в зеркале, солнечные лучи за окном, шипящую и плюющуюся кофеварку, которая старательно изготовляла для меня нечто кофеиносодержащее объемом не менее двухсот миллилитров.



Из жизненных моментов и линий свился гибкий пестрый шнур.

Прелесть ежедневных опозданий на работу, к которым я подозрительно легко стала относиться, и напрочь растерянный трудоголизм; прогулки под синим и черным небом попеременно; миндальный коньяк в уютном бежево-коричневом подвальчике; одна смерть, принесшая всем невероятное чувство облегчения; твой тревожный срывающийся голос в телефонной трубке (я не спала, честно); вообще очень много голосов; звери, лоа и шеды; облупленные столики Джао Да; асфальт и брусчатка; люди, которые приходят в гости и люди, которые приходят во сне, пригорюнившийся святой Иероним Синт Янса, лефевровские женщины, травы Дюрера и Дама с горностаем (до сих пор интересно, что за горе-зоолог ляпнул, что это горностай?), брейгелевские сценки и зеркало в комнате четы Арнольфини;

очарование лезвий, очарование слов, звук бубна и звук дыхания...

---

Во сне вытягивала из мешка руны, и на одну ладонь легли два Альгиза, оба прямые.

Потом я подобрала их же у реки, на окатанных водой камнях.

А под конец на том месте, где раньше росли две ивы, я нашла два ясеня.

---

А сегодня 8-й день второго месяца весны



День Будды-Целителя Бхайшаджьягуру (Отошо)



Особенность: следствия благих и неблагих деяний возрастают в 100 раз

---

А в Шоколаднице, что на Кузнецком мосту, водится странный кофейный коктейль - Black Gold.

Этот самый Gold вовсе не Black, а очень даже со взбитыми сливками, и вместе с Бейлисом и ореховым сиропом туда еще добавляют Трипл Сек и получается на удивление вкусно.

---

На улицах - сотни незнакомых лиц, люди идут навстречу в сероватом свете ранней весны, иногда думается, что это только тени, мороки, фантомы, которым так и не суждено обрести реальность...





Похоже, я впадаю в патетику )

---

Взбрыкнувшее было в конце зимы время опять успокоилось, и потекло размеренно и ровно, внося в мою жизнь неспешность, и я жадно ловлю то самое состояние, когда на все достает времени, но в то же время не приходится торопиться, когда успеваешь подметить сотню деталей за секунды, когда цвета становятся особенно яркими...

Времени довольно и на вечерние прогулки по Центру, и на встречи, и на новые места, на ощущение весны, насквозь пронизавшее горло, и на работу, на паузы, заполненные кофе и табачным дымком, на всякие "дела домашние", на тихий шорох леса и на запах земли, на книги и рисунки (хотя рисую я сейчас крайне специфично: то в одной, то в другой кафешке на чужой Палме), на сны и реальность, и на стремительно растущий месяц, сквозящий в прозрачных облаках, и на солнце, красящее розовым мои утра...

---

А где-то за весной, что еще толком не началась, и за летом, запах которого еще не слышен, за сиреневыми и желтыми крокусами, клейкими листочками и золотистой летящей пыльцой, за раскаленным асфальтом и тополиным теплым снегом, за маревом, дрожащим в ущельях узких улочек центра, Осень на открытой террасе, пронизанной сентябрьским бархатным солнцем, плавно раскачивается в кресле-качалке, укрыв ноги шерстяным пледом цвета опавшей листвы, и смешно морщит веснушчатый нос, когда расшалившиеся лучи солнца пробираются меж ресниц и добираются до темно-янтарных глаз.

У нее впереди - еще целых два сезона безмолвия и покоя, стихов, гусиным пером записанных на мраморной бумаге, желтых медовых виноградин и глотков позднего терпкого вина, старых фокстротов и просто - пения ветра под небом.

---

Оговорка недели:



аналитическая обрядность

---

Утра, вышитые шелком по шелку. Стежок к стежку ложится на ткань яркий голубой цвет неба, серовато-белый облаков, черный и коричневый, влажно отблескивающий цвет земли, песчаный, грязно-белый, сероватый для домов, и снова синий - для отражения неба в окнах, а потом готовая работа щедро поливается солнечным светом и пропитывается свежим воздухом, посыпается зернами птичьего щебета и шорохом ветвей.
Коричневым глянцем вышивается поверхность кофе в чашке, теплым белым - сливки, льющиеся тонкой струйкой, мягким желто-коричневым - кусочки тростникового сахара, матовым черным, с тонкими сероватыми царапинками-стежками вышивается пепельница на столе, зеленым, серым, желтым и черным - мой взгляд, а цветом лисьего хвоста и цветом спелых каштанов – пряди, падающие на глаза…
Шелком по шелку, каждое утро – новая картинка.

---

Скоро будет тепло. Возможно, мои ночи тогда заполнятся теплым прозрачным ветром, а может быть - и холодными ливнями, или жаркой духотой, но это неважно... можно будет с наступлением темноты кидать на балконный пол подушку, ставить рядом пепельницу и смотреть на небо и на гаснущие окошки окрестных домов.

Скоро будет тепло. И Эндь, приходя в гости, будет усаживаться не на подозрительно поскрипывающую табуретку рядом с холодильником, а на подоконник.

Скоро будет тепло, и Желтый Дракон войдет в силу и будет мучить меня палящим зноем, теплой минералкой и вечными поисками кондиционированного помещения.



P.s.: Соль часто говорит, что не видит меня в этой квартире на протяжении большого отрезка времени. Сегодня я поняла, почему.

---

А руной, вытянутый на день, который я сейчас таки благополучно прикончу, завалившись спать, был аккурат перевернутый ALGIZ.

---

*меланхолично*

Черт бы побрал Элрины бродячие агрессивно настроенные субличности...



или спать ложиться, или ну его уже нафиг...

---

Замечательное место нашлось - Каталог загадочных мест земли

---

Обостренное восприятие, то странное лихорадочное состояние, когда цвета приобретают плотность, свет, казалось бы, можно лепить пальцами на манер пластилина, а запахи бьют наотмашь, как набатный грохот, грани то становятся бритвенно-острыми, то совсем исчезают, и пропасти сумерек регулярно ложатся между днями и ночами, которые все больше и больше отличаются друг от друга.



Взвинчена и вымыта весенним ветром

---

Наконец-то чистое синее небо, оттенок меняется от светло-бирюзового по краям до глубокого сапфирового в зените. И все это синее великолепие заполнено быстрыми облаками, солнечным светом и мокрым ветром, и рабочего настроения вовсе не поощряет... Пожалуй, дождусь помощницу, брошу на нее все дела и сбегу стучать каблуками по улицам, смотреть на отражения неба и солнца в окнах высоток, на вызолоченные луковки церквей, голые деревья и мостики, витрины и решетки.



А еще надо наконец взять себя в руки и придумать, куда бы съездить на эти или следующие выходные, а то я уже с самого Киева отлыниваю от этого полезного мероприятия.

Очень хочется в Карелию, но сейчас холодновато, да и озеро еще во льду...

Нешто Муром навестить, давно там не была... И Владимир заодно.

---

Уже почти совсем весна. Хлопок и кашемир сменяют шелк и кожа, в лужах отражается небо, и дожди, нанизанные на теплый западный ветер, умывают город, счищая с его улиц остатки почерневшего снега. С утра по небу медленно ползают сине-фиолетовые дождевые тучи, брюхами царапаясь о шпили сталинских высоток, а между ними бьет солнце. Иногда они рвутся, и из прорех начинает капать мелкий дождик.

А я ленюсь и читаю книжки. И совсем не хочу ничего писать, ни сюда, ни на листочках записной книжки в серебряной обложке, ни на салфетках в кафе, ни на клочках бумаги дома.

Ленюсь, варю кофе, регулярно навещаю просыпающийся лес, отключаю телефоны, чтобы не отвлекали, жгу ароматические палочки, составляю букет из своих снов, дышу весной, слушаю, как просыпаются деревья и как журчит Серебрянка, вспоминаю порой о чужих Днях рождения, но не звоню с поздравлениями, слушаю рассказы, рассказываю сказки, и снова читаю, с непонятной мне самой жадностью накапливая информацию.

И мне очень хорошо в своем одиночестве - реальном и мнимом...

---

Поздние утра, солнце в окна, лениво закипающий чайник, ленивый хлеб, нарезанный на ломтики еще в магазине, ленивая я с растрепанными волосами, с паволокой по зелени глаз, с дымкой летнего леса, прячущейся между ресниц...

Улыбки, книги и телефонные звонки, рисунки, переводы, вчерашний дождь, вымывающий потихоньку зиму из города, долгая прогулка от Смоленской к Покровке, мокрые волосы и музыка в наушниках, кафе с полупрозрачными столиками и металлическими пепельницами, неспешная официантка, сумасшедшие фотографии на стенах, черный, обжигающе-горячий жасминовый чай и змеиное скольжение времени вокруг, мимо, слова и фразы, страницы книг...

Все прелести мнимого больничного...

---

Один день московской весны, -

такой жемчужно-серой,

когда уже можно

смотреть на пляску зонтиков в руках людей...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Миг между светом и тенью,

День меж зимой и весной... (с)



Только уже не февраль, уже март, но ощущение зыбкости, балансирования на грани не отпускает, держит... По-зимнему серое небо, по-весеннему оголенная земля и пористый грязный снег, ветки деревьев рисуют черные узоры на серо-голубом молочном фоне, и где-то между, вдоль земли, летит ветер, приносит на крыльях ощущение опустошенности и незаполненности, тихонько и тоскливо кричит по ночам за окнами.

Я кутаюсь в шаль озноба и ношу на висках клейма жара - зима все же достала меня на излете - и смотрю лихорадочные сны, в которых то и дело снова и снова возникает Киев.

Узкие горбатые улочки, асфальт, булыжник и брусчатка

Вальяжные кошки, то и дело принимающие вид кошачьих божеств.

Купола на тонких шеях церквей

Зеленые шары омелы на дубах

Лепнина, детали, решетки, витражи и финтифлюшки

Драконы, грифоны, псы и кариатиды

Полная луна, сквозящая в тонких пленках облаков, полная луна, дрожащая на поверхности воды

Невероятная глубина ночного неба и россыпь звезд

Пестрота и шум Андреевского, тишина улочек Подола



Мои знакомые начинают опасаться, что если я уеду в Киев, выманить меня оттуда уже не удастся...